Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Берешит"

ДВЕ СТОРОНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РОДА («Берешит» 5764 - 2003)

Внешнее и внутреннее

В недельном чтении «Брешит» рассказывается о сотворении мира. Среди прочего повествуется также и о происхождении полов. Мы читаем: «И навел Господь Бог крепкий сон на человека; и, когда он уснул, взял одно из ребер его («целотав»), и закрыл плотью то место. И перестроил Господь Бог ребро, которое взял у человека, в женщину, и привел ее к человеку. И сказал человек: сей раз это кость от моих костей и плоть от плоти моей; она будет называться иша (женщина), ибо от иш (мужчины) взята она. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и станут они одной плотью» (2.21-24)

Итак, женщина была произведена из человека путем отделения. Причем, согласно простому смыслу текста, в результате этого отделения человек остался тем же самым человеком, а не претерпел каких-либо драматических морфологических изменений. В традиции существует взгляд, согласно которому до отделения женщины человек представлял собой андрогина, т.е. сочетал мужские и женские признаки. Однако не менее принятым – и, по-моему, единственно интересным и продуктивным – является альтернативный взгляд: человек (он же мужчина) в результате разделения остался тем же человеком (Всевышний лишь «закрыл место», из которого отделил женщину), в то время как произведенная от него женщина представляет собой существо новое и радикально отличное от этого первозданного человека («перестроил ребро»).

Женщина – это иной человек, иной род человека. При этом знаменательно, что половые различия не ограничиваются детородными органами, но охватывают всего человека целиком. Мужчина и женщина – это именно два различных существа в качестве людей. Половая принадлежность опознается в каждом изгибе человеческого тела, в каждом лоскутке его кожи. Причем эти внешние различия являются как бы отражением и повторением различий душевных.

Так В. Розанов писал в этой связи: «Есть какое-то тайное, невыразимое, никем еще не исследованное не только соотношение, но полное тождество между типичными качествами у обоих полов их половых лиц (детородных органов) с их душою в ее идеале, завершении. И слова о «слиянии душ» в супружестве, т.е. в половом сопряжении, верны до потрясающей глубины. Действительно, «души сливаются» у особей, когда они сопряжены в органах! Но до чего противоположны (и от того дополняют друг друга) эти души! Мужская душа в идеале – твердая, прямая, крепкая, наступающая вперед, напирающая, одолевающая, но между тем ведь это все – почти словесная фотография того, что стыдливо мужчина закрывает рукой… В психике женской есть то качество, что она не жестка, не тверда, не очерчена резко и ясно, а, напротив, ширится как туман, захватывает собой неопределенно далекое; и, собственно, не знаешь, где ее границы. Но ведь это все предикаты ее органа и вообще половой сферы… Мужчина никогда «не наполнит ароматом» весь дом: психика его, образ его, дела его – шумны, но «не распространяются». Он – дерево, а без запаха; она – цветок, вечно пахнущий, далеко пахучий. Каковы души, таковы и органы!».

Это интересное наблюдение вместе с тем невольно пробуждает дополнительные вопросы и направляет ум искать более глубокого проникновения в смысл пола. Розанов лишь констатирует факт. Но гораздо важнее понять, в чем состоит «идея» мужского и женского родов? Что скрывается за его «твердостью» и «прямотой» - и ее «мягкостью» и «размытостью»?

В этой связи уместно обратить внимание на то, что слово, которое обычно переводится как «ребро» («цела»), имеет также значение «бок» и «сторона»! Иными словами, мужчину и женщину можно представить как две разные стороны одного прежнего человека.

Слова Торы можно понять в том смысле, что единый человек был разделен Всевышним так, что определенные его качества обособились и приняли независимое существование: один пол преимущественно оказался сильным, другой прекрасным, у одного преобладает разум, у другого чувства, один отражает явное в человеке, другой – сокровенное. Но корень этого разделения полов естественно усмотреть в том различии внешнего и внутреннего, которое явственно улавливается в рассказе о создании женщины из «стороны» человека.

Разъяв единую поверхность Первого Человека, Всевышний придал обособленное существование двум образовавшимся сторонам – внешней и внутренней.

Этому имеется одна наглядная аналогия: кольцо Мёбиуса – односторонний предмет. Мы привыкли воспринимать его как перекручивание обыкновенной ленты, т.е. как превращение двустороннего предмета в односторонний. Но представим себе обратную картину, представим, что первично существует кольцо Мёбиуса и что путем его рассечения получается двусторонний предмет – обыкновенное кольцо.

Может быть, тогда мы лучше поймем то, что описывается в Торе, а именно сотворение двух существ из одного, из «стороны» (единственной «стороны!») одного цельного существа.

Предмет, имевший одну сторону (поверхность), превращается в предмет, состоящий из двух сторон (поверхностей). Причем обе эти стороны расщепляются и приобретают независимое существование. И тогда увидев перед собой вынесенное во вне свое собственное сокровенное существо, мужчина восклицает: «Сей раз это кость от моих костей и плоть от плоти моей!» (2.23)

Метафизическая эмбриология

На одном из ранних этапов эмбрионального развития животный организм (в том числе и человек) представляет собой так называемую гаструлу - полый шар, стенки которого образованы двойным слоем клеток (он возникает за счет «впячивания» внутрь бластулы – однослойного шара).

Кожа и мышцы человека развиваются из эктодермы (внешний слой гаструлы), в то время как внутренние органы развиваются из энтодермы (внутренний слой гаструлы).

Половые органы формируются одними из последних, причем и мужские и женские – из одних тех же эмбриональных элементов, способных взаимопревращаться под воздействием гормонов.

Разительная несхожесть, комплементарность половых органов, при том, что они имеют единую эмбриональную генеалогию, наводит на мысль, что в сущности они воспроизводят ту же логику двух поверхностей, которая ранее обнаружила себя в формировании эктодермы и энтодермы.

Возможно, этому и нельзя привести точного эмбриологического подтверждения, но на смысловом уровне вполне можно сказать, что так же, как ранее происходило образование эктодермы и энтодермы – так единая эктодерма расщепляется в мужском и женском существах на две поверхности: на внешнюю и внутреннюю.

Мужчина – это внешняя сторона единого цельного человека, женщина – внутренняя. Их внешности выражают внешность «сторон», внешность «боков», т.е. внешность внешнего и внешность внутреннего.

Половые органы - это как бы «шрамы», как бы места разрыва (прежде одностороннего «кольца Мебиуса»). И если для женщины это место соответствует поверхности всего того сокровенного сосуда, который принимает семя и вынашивает плод, то для мужчины – это его крайняя плоть.

При всей своей «явности» крайняя плоть, безусловно, весьма загадочное образование. Границы этого органа размыты и неуловимы, и при этом лишены какого-либо биологического смысла (о чем однозначно свидетельствует положительный медицинский аспект обрезания).

Единственный смысл, который можно усмотреть в этой оконечности мужского детородного органа – чисто метафизический: выворачиваясь наизнанку, она создает единую поверхность между мужским и женским телами (соответственно обряд обрезания означает некое «вечное заклание», т.е. пожизненное жертвенное рассечение единого брачного тела).

Стремление к интимной близости – это стремление двух обособленных сторон единого человека вновь воссоединиться, составить хотя бы на миг ту единую поверхность, которую имел первый человек.

Кто-то может сказать, что половое вожделение испытывают также и все животные, а все млекопитающие к тому же еще наделены и крайней плотью. А раз так, то является натяжкой связывать рассказ об особом создании женщины из «ребра» с организацией человеческих половых органов.

Но все дело в том, что для человека, в той мере в какой он человек, половая сфера насыщена глубоким смыслом. То, что мы именуем любовью, строится не на похоти, не на вожделении, а на поиске смысла («и прелести твоей секрет разгадке жизни равносилен»). Иными словами, в животных лишь предвосхищено то, что только у человека становится духовной действительностью.

Как справедливо отметил Карл Маркс, «голод, удовлетворяемый с помощью когтей и зубов, отличается от голода, удовлетворяемого с помощью ножа и вилки». Как это ни парадоксально, но в отношении секса это положение справедливо вдвойне, и прежде всего как раз потому, что сексуальная потребность по-прежнему удовлетворяется не с помощью орудий, а с помощью губ, рук, ног и т.д. Интимная близость - это единственное культурное действие человека, в котором орудием выступает его собственное тело, а значит, для того чтобы отличаться от зверя, он дважды обязан исходить из смысла.

Причем эта потребность осмысления столь сильна, что она обнаруживается не только на самом высоком, но и на самом низменном и вульгарном уровне. Половой акт не может быть для человека нравственно нейтральным, чисто физиологическим актом, каким он является у животных. Овладевая женщиной, мужчина либо любит ее, либо глумится над ней.

Соответственно порнография не могла бы являться профанацией, если бы женское тело не представляло собой великой тайны, насыщенной глубочайшим смыслом.

Мужская нагота может не на шутку испугать женщину (чего и пытаются добиться эксгибиционисты), но не может привести ни в трепет, ни в изумление. Во всяком случае женские чувства при виде обнаженного мужчины не имеют ничего общего с тем мальчишеским удивлением и потрясением, которое до старости лет может переживать мужчина, «увидавший тайком до колен приоткрытые женские ноги» (Шершеневич).

Тот сокровенный сосуд, который, согласно нашей гипотезе, представляет собой «место разрыва», является полостью, т.е. оказывается как бы укрывшейся внутри внешнею поверхностью тела. Но коль скоро внешность женщины - это внешность внутреннего, то тогда этот сосуд оказывается внутренностью внутреннего, оказывается самой трансцендентностью.

Соответственно те несколько линий, которые стягиваются к выходу из этого сосуда, образуют собой иную «крайнюю плоть», они знаменуют собой тот последний предел сокровенного, который еще дано воспринять извне. Однако при этом они также намекают на ту глубину, которая принципиально сокрыта от глаз, но открыта для того проникновения, благодаря которому восстанавливается единая поверхность. В этих линиях сосредотачивается та самая «загадочность», которая запечатлена уже в каждом движении, в каждом очертании женского тела.

В этом отношении замечание Розанова, что все устройство женского тела и ее души подобны устройству ее полового органа, осмысленно. Таким образом позволительно сказать, что в каждой точке своего тела, и в детородном органе в особенности, женщина выражает внутреннюю сокровенную сторону единого человека.

К содержанию

© Netzah.org