Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Ноах"

У ИСТОКОВ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМА («Ноах» 5766 - 03.11.2005)

Шесть запретов

В недельной главе «Ноах» описывается уничтожение древнего человечества водами потопа и установление завета радуги с Ноахом и с его потомками, спасшимися в специально изготовленном ковчеге:

«И сказал Бог Ноаху так: Выйди из ковчега ты и жена твоя, и сыновья твои, и жены сынов твоих с тобою. Всех животных, которые с тобою, от всякой плоти, из птиц, из скота, и всех гадов, пресмыкающихся по земле, выведи с собою, и пусть разводятся они на земле, и пусть плодятся и размножаются на земле. И вышел Ноах и сыновья его, и жена его, и жены сынов его с ним. Всякое животное, все гады и все птицы, все, движущиеся по земле, по родам своим вышли из ковчега. И устроил Ноах жертвенник Господу; и взял из всякого скота чистого и из всех птиц чистых, и принес жертву всесожжения на жертвеннике. И обонял Господь благоухание, и сказал Господь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помысел сердца человека зол от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал. Впредь во все дни земли сеяние и жатва, и холод и тепло, и лето и зима, и день и ночь не прекратятся. (8.15-22)

Таким образом, после этой катастрофы Всевышний пообещал, что Он больше не станет уничтожать людей водами потопа. При этом, как сообщает традиция иудаизма, Он предписал потомкам Ноаха исполнение семи заповедей.

В самой Торе эти заповеди упомянуты не все: «И благословил Бог Ноаха и сынов его, и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю. И боязнь и страх перед вами будет на всяком звере земли и на всякой птице небесной, на всем, что движется на земле, и на всех рыбах морских; в ваши руки отданы они. Все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травяную даю вам все. Только плоти при жизни ее, крови ее не ешьте. Особенно же кровь вашей жизни взыщу Я: от всякого зверя взыщу Я ее, и от руки человека, от руки брата его взыщу душу человека. Кто прольет кровь человека, того кровь прольется человеком: ибо по образу Божию создал Он человека. Вы же плодитесь и размножайтесь, и распространяйтесь по земле, и умножайтесь на ней. И сказал Бог Ноаху и сынам его с ним так: Вот, Я устанавливаю союз мой с вами и с потомством вашим после вас, И со всяким живым существом, что с вами: из птиц, из скота и из всех зверей земных, которые у вас, из всех, вышедших из ковчега, из всех животных земных; И устанавливаю союз Мой с вами, и не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет более потопа на погубление земли. И сказал Б-г: вот знак союза, который Я даю, между Мною и вами, и между всякою душою живою, которая с вами, – на вечные поколения. Радугу Мою дал Я в облаке, и будет она знаком союза между Мною и землею» (9.1-13).

Итак, несмотря на то, что в приведенном тексте при всем желании трудно усмотреть семь заповедей, устная традиция указывает именно это число и хранит об этих заповедях вполне четкое представление. Считается, что ранее они были даны Адаму, и после потопа лишь возобновились.

Так в Мишне Тора (Шофтим, Гилхот Малахим 9) Рамбам пишет: «Первый Человек был наставлен относительно шести заповедей: запрет идолослужения, запрет богохульства, кровопролития, кровосмешения, разбоя и учреждения справедливого суда…. Ноаху был добавлен запрет есть животных живьем».

Итак, иудейская традиция считает, что всем людям заповедано исполнение семи заповедей сынов Ноаха, и что если они соблюдают их, то имеют удел в грядущем мире. Но как это представление совмещается с тем, что эти заповеди даже не все в явном виде указаны в Торе? Как следует понимать, что полностью они рассматриваются лишь в Талмуде, и далеко не каждый еврей имеет о них четкое представление? Ведь это значит, что народы, которым эти заповеди предназначены, практически ничего о них не знают и знать не могут!

А ведь при этом Рамбам в «Мишне Тора» (Шофтим, Гилхот Малахим 9) утверждает, что исполнение этих заповедей засчитывается лишь в том случае, если оно мотивируется религиозным чувством, а не общими соображениями. Какое же религиозное чувство может взяться у нееврея, если он в принципе лишен ясного представления о том, что от него требует Всевышний?

Справедливые суды

Чтобы разобраться в этом вопросе, следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, приведенное мнение Рамбама, при всем том, что на него часто ссылаются, недостоверно. Дело в том, что в йеменской версии «Мишне Тора» - версии полноценной во всех отношениях - Рамбам признает, что исполнение заповедей Ноаха засчитывается иноверцу даже в том случае, если оно мотивируется его собственной мудростью.

Но главное это то, что одна из заповедей сыновей Ноаха – учреждение «справедливых судов» - по существу санкционирует и оправдывает все человеческие культуры. Укрытая в глубинах Талмуда заповедь «учреждения справедливых судов» предполагает желание Всевышнего, чтобы эти суды возникали без посторонней подсказки.

По существу заповеди сынов Ноаха представляют собой шесть запретов: запрет идолослужения, богохульства, кровопролития, кровосмешения, разбоя и поедания живьем. Только седьмая заповедь – заповедь установления «справедливого суда» - не является запретом. Но в то же время она также не является и предписанием ничего конкретного. Заповедь учреждения справедливых судов по существу означает разрешение всего того, что не запрещено. Иными словами, эта заповедь позволяет и даже предписывает свободное творчество.

«Справедливые суды» - это не только «двенадцать таблиц» и кодекс Солона, это также и диалоги Платона и трагедии Софокла.

Иными словами, иудаизм требует от сынов Ноаха свободного творчества и заранее приветствует его результаты, если они не идут вразрез с шестью фундаментальными запретами. Иудаизм вменяет народам мира свободу, не указывая заранее, кем им следует быть. Именно этим можно объяснить закамуфлированность семи заповедей сынов Ноаха и в письменной, и в устной Торе. Чем меньше народы наслышаны об этом принципе – тем почетнее для них его исполнение.

Итак, от потомков Ноаха ожидается самостоятельное делание, ожидается свободное творчество, ожидается порождение «мировой культуры», однако все же культуры не без границ.

В своем сочинение «Философия культа» Павел Флоренский спрашивает: "Что же такое культура? Один философ на подобный вопрос недоуменно замечает: "Тут и Вольтер, и Боссюэ, и Мадонна, и Папа, и Альфред Мюссе, и Филарет. Как же это в одну кучу свалить и вместо Бога поставить?" - Что же такое, в самом деле, культура? Это все, решительно все, производимое человечеством. Тут мирная Гаагская конференция, но тут и удушающие газы, тут Красный Крест, но тут и обдавание друг друга струями горящей жидкости. Тут Символ Веры, но тут и Геккель с "Мировыми загадками". Тут Евангелие от Иоанна, но тут и люциферическое евангелие Пайка. Тут Нотр-Дам, но тут же и Мулен Руж. Как в плоскости культуры отличить церковь от кабака, или американскую машину для выламывания замков от заповеди "Не укради" - тоже достояния культуры? Как в той же плоскости различить Великий покаянный канон Андрея Критского от произведений маркиза де Сада? Все это равно есть в культуре, и в пределах самой культуры нет критериев выбора; критериев различения одного от другого: нельзя, оставаясь верным культуре, одобрять одно и не одобрять другое, принимать одно и отвергать другое... Для расценки ценностей нужно выйти за пределы культуры и найти критерии, трансцендентные ей».

Между тем помимо этих трансцендентных критериев, преподанных в форме шести запретов, иудаизм предлагает так же и внутренний «культурный» критерий подлинности «всего произведенного человечеством», и это чувство справедливости («справедливые суды»).

Дополнительно к шести запретам ориентироваться во «всем произведенном человечеством» человеку позволяет первичная здравость, первичное чувство меры. Иными словами, предполагается, что даже без четкого знания шести запретов одними только средствами разума и совести всякому человеку дано различать между истинным и ложным.

Итак, согласно иудаизму, человек призван творить, призван творить свой образ, отвечая за результат этого творчества.

В этом отношении, можно сказать, что иудаизм полностью солидарен с утверждением Сартра, что «есть по крайней мере одно бытие, у которого существование предшествует сущности, бытие которое существует прежде, чем его можно определить каким-нибудь понятием, и этим бытием является человек. Это означает, что человек сначала существует, встречается, появляется в мире, и только потом он определяется» (читай «учреждает справедливые суды»).

При этом характерно, что традиционное иудейское определение человека в деталях предвосхищает то определение, которое в ХХ веке ему дала экзистенциальная философия. Простейший анализ законодательства, связанного с семью заповедями сыновей Ноаха, показывает, что оно ориентируется на экзистенциалистов, видит благочестивых инородцев как бы приверженцами именно этой философии.

В этом утверждении нет решительно никакой натяжки, решительно никакого насилия над разумом, которым так часто грешат доморощенные культурологи, обнаруживающие «одни и те же мысли» и у Конфуция, и у Гегеля, и у Блаватской.

То определение человека, которое дается в Талмуде, именно экзистенциальное определение. За века до Сартра иудаизм провозглашал уникальность и краеугольность человеческой личности: «Адам был создан единственным... ради мира между людьми, чтобы не говорил человек человеку: «Мой отец больше твоего» и чтобы выразить величие Пресвятого. Ибо человек чеканит много монет одним чеканом и все они похожи друг на друга. А Царь над царями царей отчеканил всех людей чеканом Первого Человека, но ни один из них не похож на другого. Поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир» (Сангедрин.37а.).

При этом важно понимать, что универсализм экзистенциальной философии – особого рода. Экзистенциализм не навязывает себя никакой культуре и религии, не требует от них оставить их традиционные «предрассудки». Экзистенциализм ищет во всех религиях и культурах положения эквивалентные своим исканиям, тем самым приводя все их к некоему общему ценностному знаменателю.

К содержанию

© Netzah.org