Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Вайера"

БОГ ИЗРАИЛЯ И СУДЬБА ИШМАЭЛЯ («Вайера 5764)

Психологическое доказательство

В недельном чтении «Вайера» рассказывается об «акеде» Ицхака: «И было, после этих событий Бог испытал Авраама, и сказал ему: Авраам! И сказал: вот я! И Он сказал: прошу, возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Ицхака; и пойди в землю Мориа, и принеси его там во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе» (22.1-2)

Мидраш представляет этот текст как диалог Авраама со Всевышним: «Возьми сына твоего» - ответил Ему Авраам: «Двое сыновей у меня». Ответил Бог: «единственного твоего». Ответил Авраам: «Этот единственный для своей матери, а этот единственный для своей». Сказал Бог: «Которого ты любишь». Ответил Авраам: «Обоих люблю». Сказал Бог: «Ицхака».

Мидраш этот был записан задолго до возникновения ислама, который предложил прямо противоположную интерпретацию этих слов, а точнее попросту фальсифицировал приведенную историю.

Действительно, подобно мидрашу Коран по-своему излагает и детализирует описанное событие, но без указания имени сына, которого Авраам вознамерился принести в жертву: «Мы обрадовали его кротким юношей. А когда он дошел до труда вместе с ним, он сказал: «Сынок мой, вижу я во сне, что закалываю тебя в жертву, и посмотри, что ты думаешь». Он сказал: «Отец мой, делай, что тебе приказано. Ты найдешь меня, если пожелает Аллах, терпеливым». И когда они оба предались Аллаху и тот поверг его на лоб, и воззвали Мы к нему: «О Ибрагим! Ты оправдал видение». Так Мы вознаграждаем добродеющих» (Сура 37. 99-109)

Что же касается дальнейшей традиции ислама, то она уже однозначно объявляет, что неназванный в Коране сын - это Ишмаэль, а отнюдь не Ицхак, как «ошибочно» указано в тексте Торы.

Но это обстоятельство, как ничто другое, как раз подтверждает истинность повествования Торы! Возникновение ислама и его дальнейший путь блестяще подтверждают подлинность описанных в Торе событий. Поведение арабов является чем-то вроде того «седьмого доказательства бытия Божия», о котором толковал Берлиозу профессор на Патриарших прудах. И доказательство это психологическое.

Как известно иудаизм сводит отношения между религиями – по меньшей мере – иудаизма, христианства и ислама – к отношениям в семье патриархов. Однако не только иудаизм, но и научное светило – Зигмунд Фрейд предложил рассматривать возникновение религий как своеобразные общественные неврозы! Согласно Фрейду, по структуре мифа и по поведению его адептов можно докопаться до того, что произошло тысячелетия назад «на самом деле»: «Ранняя травма - защита - латенция - вспышка невротической болезни - частичное возвращение вытесненного: так выглядела схема развития невроза, установленная нами. Теперь попросим читателя допустить предположение, что в жизни рода человеческого случилось нечто подобное происходившему в жизни индивида».

В отношении ислама эта идея Фрейда работает предельно убедительно, ведь последующая история выглядит прямым (психологическим) следствием описанных в Торе событий, невольно подтверждающим их подлинность.

В самом деле, как мы помним, Ишмаэль появился на свет по инициативе неплодной Сары, которая решила завести себе приемного сына, зачатого ее мужем от рабыни.

Даже при всех тех конфликтах, которые довольно скоро возникли между Сарой и Агарью, можно не сомневаться в том, что их совместный сын - Ишмаэль наставлялся в свете упований своего отца. Можно не сомневаться, что в качестве первенца Авраама Ишмаэль воспитывался как преемник его дела и родоначальник избранного народа. Более того, когда ему было тринадцать лет, Ишмаэль вместе со своим отцом вступил в завет, предложенный Всевышним («В тот же самый день обрезаны были Авраам и Ишмаэль, сын его» (17.27)

Но тогда же Всевышний объявил, что Его планы связаны вовсе не с Ишмаэлем, а с другим сыном, которого предстояло родить Саре. «Бог же сказал: именно Сара, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя Ицхак, и установлю союз Мой с ним союзом вечным для потомства его после него. И об Ишмаэле Я услышал тебя… Я сделаю его великим народом». (17.19)

После рождения Ицхака ситуация для Ишмаэля резко изменилась. Он обнаружил, что его уже больше не считают исключительным продолжателем великого дела, что все вертятся вокруг «чудесного ребенка», проча именно ему ту роль, которую раньше предрекали Ишмаэлю. Вот как рассказывается об этом в нашем недельном чтении: «И вспомнил Господь о Саре, как сказал; и сделал Господь Саре, как говорил. И Сара забеременела и родила Аврааму сына в старости его, к сроку, о котором говорил ему Бог. И нарек Авраам имя сыну своему, родившемуся у него, которого родила ему Сара, Ицхак. И обрезал Авраам Ицхака, сына своего, на восьмой день, как заповедал ему Бог… И выросло дитя, и было отнято от груди, и Авраам сделал большой пир в день отнятия Ицхака от груди. И увидела Сара, что сын Агари египтянки, которого она родила Аврааму, насмехается. И сказала она Аврааму: выгони эту рабыню и сына ее, ибо не будет наследовать сын рабыни этой с сыном моим, с Ицхаком. И показалось это Аврааму весьма прискорбным из-за сына его. И сказал Бог Аврааму: не огорчайся ради отрока и рабыни твоей, все, что скажет тебе Сара, слушайся голоса ее, ибо в Ицхаке наречется тебе род. Но и сын рабыни - народ произведу Я от него, потому что он потомок твой. И встал Авраам рано утром, и взял хлеба и мех воды и дал Агари, положив ей на плечи, и ребенка, и отослал ее» (21.1-15)

Эта сцена изгнания Ишмаэля предшествует сцене «акеды». Таким образом, Тора подчеркивает, что вместо того, чтобы быть посвященным Всевышнему, Ишмаэль оказался изгнан в пустыню.

Ишмаэль не чувствовал за собой никакой вины и продолжал испытывать любовь отца, который, согласно преданию иудаизма, после смерти Сары стал жить с матерью Ишмаэля Агарью (Ктурой) и прижил от нее новых детей.

Некоторые комментаторы утверждают, что Ишмаэль «совершил тшуву», т.е. что он смирился с избранием Ицхака. Но история показывает другое. Как и было обещано Всевышним, от Ишмаэля произошел великий народ, которому передалась травма, пережитая его отцом.

«Латентный период», как назвал его Фрейд, длился долго - более двух тысяч лет, но тяжелейшая травма первенца Авраама, вступившего в обет обрезания в один с ним день, дала о себе знать сразу же после торжества христианства.

«Вспышка невротической болезни»

Распространение христианства не может не поражать. Мы хорошо знаем, как твердо держатся люди того, что усвоили с малолетства, как они консервативны в своих базисных представлениях. Но вот в считанные века сотни племен, десятки народов искренне отреклись от тех верований, которых держались их предки, и приняли чужую и чуждую веру! Миллионы людей насмеялись над делом предков, повторяя слова пророка: «Только ложь наследовали наши отцы, пустоту и то, в чем никакой пользы» (Иерем 16.19)

Это был, пожалуй, первый такого рода опыт смены убеждений, когда люди последовали за истиной, не желая держаться «принятого», но в глубине души для них сомнительного.

Огнепоклонничество, которому предавались в ту пору сыны Ишмаэля, стало их смущать. Но почему Магомет, столько времени проведший в обществе и евреев и христиан, не прельстился их верой? Почему, по меньшей мере, он не построил свое оригинальное учение на основе не подлежащего сомнению Священного текста? Почему Ишмаэль пошел на беспрецедентный шаг и подменил его другим священным текстом?

Ответ может быть только один - он вспомнил (в терминах Фрейда «частично восстановил вытесненное»), что он потомок первенца Ибрагима и «подсознательно» ощутил, что он должен являться носителем подлинной религии «Ибрагима ханифа», религии, которая предшествовала появлению Ицхака, предшествовала возникновению и иудаизма и христианства.

Ислам - это и «восстановление справедливости» по отношению к Ишмаэлю, и восстановление «подлинного» альтернативного видения конфликтной ситуации в семье Авраама. Соответственно Коран - это «выправленная» Тора, а потому и единственно подлинная Тора (традиционно ислам более последовательно и более категорично настаивает на предвечности Корана, нежели иудаизм на предвечности Торы).

Сам Коран, замещающий Тору, еще не совершает разрыва. О Торе в Коране упоминается с пиететом. Об Ишмаэле говорится немного, история его изгнания в пустыню не упоминается, как и имя его матери. Как мы уже выяснили, не называется также и имя подверженного «акеде» сына.

Между тем в мусульманском предании Коран признается единственной истинной Торой, а известный миру масаретский текст - человеческим искажением. Одновременно в «хадисах» подробно рассказывается и о жертвоприношении Ишмаэля, и об изгнании Хаджар (Агари) вместе с ее сыном Ишмаэлем в пустыню из-за зависти Сары.

Трудно представить, чтобы ислам когда-либо мог отказаться от этих элементов своего предания и тем самым мог бы примириться с иудео-христианской цивилизацией.

Однако он бы еще мог жить в мире с ней, если бы не возникновение секулярной культуры. Именно она вызвала радикализацию ислама. В условиях плюрализма, в условиях культуры релятивирующей и сталкивающей религиозные истины, в условиях культуры, заставляющей традиционные учения на каждом шагу отчитываться перед разумом и совестью, исламу приходится не просто. Корану трудно идти на ту очную ставку с Библией, на которую его вызывает дух времени, и само это требование болезненно переживается мусульманским миром.

Лежащая в истоке истории Тора не боится никаких очных ставок и допускает любые последующие откровения (которыми явились книги пророков), но Коран знает, что признав Тору за полноценный источник, он именно превратится в одно из «последующих откровений», что он лишится того ореола исключительности, на который веками претендовал. Это обстоятельство приводит к тому, что в современном мире мусульмане оказались поражены тяжелейшим комплексом. Они отрицают все права иудаизма на истину, отрицают очевидные исторические факты (в частности, что в Иерусалиме когда-либо находился Храм Шломо). Но истина хорошо известна им самим.

Римский шейх Абдалла Палацци в интервью «Jewish press» рассказывает: «В 2000 году я посетил Израиль в составе международной делегации. Нас повели в мечеть Аль Акса. Сразу за DOME of the ROCK есть небольшая часовня. Я спросил: "Что это за место?" И гид ответил: "Это место, где стоял Соломон, освящая Храм." Тогда я спросил: "Так почему вы отрицаете это?" Мне ответили с улыбкой: "По политическим соображениям."

В то же время сам шейх Палацци представляет собой пример возможности такого плюралистического отношения к Библии. Для него ТАНАХ - такой же священный текст, как и Коран; для него Иерусалим – это такой же священных город евреев и христиан, как для мусульман Мекка. Соответственно его политические взгляды по вопросу арабо-израильского конфликта близки к взглядам еврейских поселенцев и американских евангелистов.

В этом отношении у ислама имеется перспектива. Теоретически ислам может признать ТАНАХ религиозно достоверным текстом и внести соответствующую корреляцию в свою религиозную традицию. Теоретически ислам может выполнить ту задачу, на которую он исходно претендует, а именно восстановить тот первозданный завет, в котором состоял с Богом Авраам.

К содержанию

© Netzah.org