Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Вайешев"

«ОДИННАДЦАТЬ – КТО ЗНАЕТ?» («Вайешев» 5765)

Сны Йосефа

В недельном чтении «Вайешев» описывается продажа Йосефа в Египет его собственными братьями. Обострению семейного конфликта способствовали два сна, приснившиеся Йосефу. Мы читаем: «И приснился Йосефу сон, и рассказал братьям своим, и они еще более возненавидели его. И сказал он им: выслушайте сон этот, который мне снился. И вот, мы вяжем снопы среди поля; и вот поднялся мой сноп и стал прямо; и вот, кругом стали ваши снопы и поклонились моему снопу. И сказали ему братья его: неужели ты будешь царствовать над нами, неужели ты будешь владеть нами? И еще более возненавидели его за сны его и за слова его. И приснился ему еще сон другой, и он рассказал его братьям своим, и сказал: вот, приснился мне еще сон, что вот, солнце и луна и одиннадцать звезд поклоняются мне. И он рассказал отцу своему и братьям своим; и побранил его отец его, и сказал ему; что это за сон, что приснился тебе? Неужели придем я и твоя мать, и братья твои поклониться тебе до земли?» (37.6-11)

Два этих сна Йосефа вполне естественно сопоставить с двумя снами Паро. В отличие от последних сны Йосефа были, правда, вполне прозрачны и в специальном истолковании не нуждались. Во всяком случае, и братья и Иаков истолковали их вполне однозначно. Между тем, две эти пары снов сближает по меньшей мере их повторяемость.

Действительно, как в двух снах Паро прозревалась одна и та же действительность, так одна и та же действительность прозревалась в двух снах Йосефа. Йосеф истолковал два сна Паро в одном значении: семь тощих коров, съевших семь тучных, и семь колосьев тонких, съевших семь хороших - соответствовали семи недородным годам, в ходе которых должны были истощиться запасы, собранные в течение семи урожайных лет.

Как в отношении снов Паро было справедливо, что «повторился этот сон дважды, потому что верно это дело от Бога», так же это было справедливо и в отношении снов Йосефа: оба сна говорили о том, что Йосеф возвысится над всеми братьями и воцарится над всей семьей.

И все же имеется одно небезинтересное отличие. Мы видим, что чем-то сны Йосефа все-таки различались: во сне со снопами Йосефу привиделось двенадцать снопов, одиннадцать из которых поклонились двенадцатому, между тем звезд он видел только одиннадцать (солнце и луна в данном контексте не существенны). Иными словами, сам Йосеф не был звездой, а если и был, то скорее некой суперзвездой, наблюдающей за происходящим извне и поэтому не включенной в общий счет.

Два этих сна, таким образом, отражают две действительности. Одна, при которой Йосеф включен в общее число братьев (даже возвышаясь над ними), и другая, при которой он исключен из общего числа.

Одиннадцать звезд

В знаменитой пасхальной песне «Эхад - ми йодеа» («Один - кто знает?») в соответствующем куплете поется: «Двенадцать - кто знает?» «Двенадцать я знаю. Двенадцать - колен Израилевых». Ранее на вопрос «Одиннадцать - кто знает?» пелось «Одиннадцать я знаю. Одиннадцать - число звезд».

В данном случае имеется в виду именно сон Йосефа, в котором ему снилось, что одиннадцать звезд, подразумевающих его одиннадцать братьев, поклоняются ему.

В этом сне двенадцатый брат - Йосеф видит одиннадцать поклоняющихся ему братьев, но соответственно не видит себя. Иными словами Одиннадцать представляется как Двенадцать за вычетом одного, поставленного в центр, занявшего позицию «наблюдателя» («поклоняются мне» Берешит 37.9).

В случае сна про снопы Йосеф видит общую картину, видит всех снаружи: «кругом стали ваши снопы и поклонились моему снопу» (37.7). Двенадцать снопов – это двенадцать колен. Причем картина эта достаточно естественна: Община – это органическое целое, это организм, в котором даже царственный орган – голова - воспринимается как один из полноценных членов.

Между тем в пасхальной песне говорится про звезды, а не про снопы, т.е. тут одиннадцать фигурирует не как самостоятельное число, а как число, подразумевающее двенадцать, но за вычетом одного.

Само «вычитание» из общего счета, когда речь заходит об общине, нареканий не вызывает. Ведь особенность общины как раз в том и состоит, что она представляет собой не только органическое целое, но также и личность – личность каждого своего члена.

В трактате Сангедрин (37.а) сказано: «Адам был создан единственным... ради мира между людьми, чтобы не говорил человек человеку: «Мой отец больше твоего» и чтобы выразить величие Пресвятого. Ибо человек чеканит много монет одним чеканом и все они похожи друг на друга. А Царь над царями царей отчеканил всех людей чеканом Первого Человека, но ни один из них не похож на другого. Поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир».

Согласно этому принципу центральности каждого члена общины, из счета должен был бы вычтен каждый из братьев, каждый из них должен был бы восприниматься отдельно. Эта действительность отражается в известном отрывке Торы (Бемидбар гл.7), где описываются приношения каждого из колен и при этом каждый раз перечисляются все дары, несмотря на то, что они были одинаковы. Вместо того, что бы сказать, что каждое из колен принесло по одному серебряному блюду в сто тридцать шекелей весом, по одной серебряной кропильнице в семьдесят шекелей и т.д., в Торе говорится: «И был принесший в первый день приношение свое Нахшон. А приношение его было: одно серебряное блюдо в сто тридцать шекелей весом, кропильница одна серебряная в семьдесят шекелей… Одна ложка в десять шекелей золота, наполненная курениями. Один бык молодой, один овен, один агнец годовалый» и т.д. Вслед за этим говорится: «Во второй день принес Нетанель, сын Цуара, начальник Иссахара. Принес он жертву свою: одно серебряное блюдо в сто тридцать шекелей весом, кропильница одна серебряная в семьдесят шекелей… Одна ложка в десять шекелей золота, наполненная курениями. Один бык молодой, Один овен, один агнец годовалый» и т.д. Вслед за этим слово в слово тот же набор приношений повторяется в отношении главы сынов Звулуна: «одно серебряное блюдо в сто тридцать шекелей весом, кропильница одна серебряная в семьдесят шекелей» и т.д.

Это странность трактуется в том смысле, что каждое из колен уникально, и в аспекте приношения даров Всевышнему оно не может обобщаться с другими, не может пересчитываться.

Итак, очевидно, что когда все братья включены в одну картину (двенадцать снопов) – то это соответствует общине как органическому единству. Не менее ясно, что перечисление всех братьев без включения их в общий счет соответствует общине как личностному единству. Но что значит, когда один из братьев исключен из общего счета, а остальные включены в него? Что мы в самом деле подразумеваем, когда поем «Одиннадцать - я знаю»?

По всей видимости, такая специфическая комбинация соответствует мессианской идее, идее монаршего правления.

Мессианское число

В общине каждый человек – это царь, каждый не выше другого, но у народа есть один единственный царь.

В этой связи Магараль пишет: «человек - царь в нижнем мире, и подобает, чтобы царь был один, и не было их двое, как сказано: «Не бывает двух царей под одной короной» (Хулин 61). Поэтому по общим соображениям, человек должен был бы быть единственным, но поэтому же каждый должен говорить: «ради меня создан мир»… И это не так как у прочих творений, в каждом из которых не содержится все. И с этой точки зрения достаточно, чтобы человек был один и он был бы царем, миссия которого состоит в том, чтобы объединять все творения…» Но поскольку Царь над царями царей «отпечатал» много людей, то «созданы и царства, которые соединяют людей, чтобы те не истребляли друг друга до тех пор пока не останется один человек». (Дерех хаим стр 114)

Итак, миссия царя - быть единственным, служить личностным центром социальной органической системы, в которой все прочие люди выступают не как члены общины, но как граждане, подлежащие исчислению.

Мы можем быть убежденными республиканцами и доказывать, что царская власть, т.е. власть с привкусом личностных отношений, не несет в себе ничего кроме возможности злоупотреблений. Мы можем с легкостью показать, что такого рода власть приличествует только Всевышнему, что только Он вынесен из общего счета, что только Он правит абсолютно лично. Однако если признать царское правление как социально-историческую данность, то ее символом безусловно должен служить образ Одиннадцати звезд.

Йосеф – это царь, предок одного из Мессий (согласно Устной Торе Мессий должно быть двое: сын Давида и сын Йосефа), и поэтому в определенном аспекте он выпадает из общего счета сыновей Израиля. Йосефа при общем счете опускают, и остается одиннадцать сыновей, одиннадцать зодиаков.

Таким образом, в противовес Единице, которая символизирует общину и не суммируется с другими Единицами, число Одиннадцать символизирует органическое единство, в котором граждане пересчитываются, но из общего счета исключен царь. Одиннадцать, таким образом, - это царское, мессианское число.

Сон Йосефа пророчил ему царскую власть, и поэтому закономерно, что в этом сне одиннадцать звезд кланялись не двенадцатой звезде, а самому Йосефу непосредственно.

Сон Йосефа оказался пророческим, братья действительно поклонились ему, поклонились как уникальной мессианской личности. И это вполне справедливо: Йосеф - единственный из всех двенадцати братьев - оказался причастен священной истории в том, что касается раскрытия Божественных сфирот. Ведь благодаря Йосефу в нижнем мире явилось Божественное качество «Есод» - Основание.

К содержанию

© Netzah.org