Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Ваигаш"

УМЕРЕТЬ ЗА ДРУГОГО ("Ваигаш" 5771 - 09.12.2010 )

Право на риск

Недельная глава "Ваигаш" начинается с самоотверженной речи Йегуды, после которой Йосеф открылся братьям. "И подошел Иегуда к нему, и сказал: есть у нас отец престарелый и маленький мальчик, рожденный на старости; брат его умер, а он остался один от матери своей, и отец любит его. И сказал ты рабам своим: сведите его ко мне, и я взгляну на него…. Если и этого возьмете от лица моего, и случится с ним несчастье, то сведете вы седину мою с горестью в преисподнюю". Теперь же, если я приду к рабу твоему, отцу моему, и не будет с нами отрока, с душою которого связана душа его, То когда он увидит, что отрока нет, то он умрет; и сведут рабы твои седину раба твоего, отца нашего, с печалью в преисподнюю, Ибо раб твой поручился за отрока отцу моему, сказав: "если не приведу его к тебе, то виноват буду пред отцом моим всю жизнь". А теперь, пусть раб твой останется вместо отрока рабом у господина моего, а отрок пусть взойдет с братьями своими. Ибо как взойду я к отцу моему, когда отрока нет со мною? как бы не увидеть мне бедствия, которое постигнет отца моего. И не мог Йосеф удержаться при всех" (44:18-45:1).

В свое время («Подвиг или преступление» 28.12.2006) в связи с этим поступком Йегуды я поднял вопрос о праве пожертвовать своей жизнью во имя другого человека, и привел авторитетное мнение рава Цви Гирша Майзлиша (1902-1974), согласно которому добровольно умереть вместо другого человека равносильно самоубийству.

Рав Майзлиш основывал свое решение словами равви Акивы: «твоя жизнь на первом месте». Слова этим были сказаны применительно к ситуации двух людей, оставшихся в пустыне с порцией воды, достаточной только для одного человека. Согласно рабби Акиве, владелец воды должен выпить всю воду один, а не делиться ею с другим, поскольку в таком случае скончаются оба.

С точки зрения рава Майзлиша, поступок Йегуды, выглядит оправданным. Йегуде не угрожала верная смерть, а в этом случае самоотверженность не только не порицается, но приветствуется. Право рисковать своей жизнью ради спасения другого никем никогда не оспаривалось. Ведь в этой ситуации только за Богом остается решение – кому жить, а кому умереть. Риск, которому подвергал себя Йегуда, был оправдан: для него гибель в египетском плену была под вопросом, для его отца Йакова (в случае вести о пленении Биньямина) – была неотвратима. Такова наиболее принятая трактовка поступка Йегуды.

Рабство или смерть?

Тем не менее, в той статье я подверг сомнению решение рава Майзлиша. Я пытался показать, что равви Акива ничего не говорит относительно права человека отказаться от своей воды в пользу другого, и по существу оставляет этот вопрос открытым. Сегодня я бы вновь хотел к нему вернуться и попытаться показать, что в рамках иудаизма полностью легальным является также и противоположный подход, а именно за человеком признается право умереть за другого даже в том случае, если при этом он идет на верную смерть.

Прежде всего следует отметить, что ситуация Йегуды вовсе не являлась столь однозначной. Мнение, что он подвергал себя верной смерти, не менее представительно, чем мнение, что он всего лишь рисковал.

Прежде всего следует обратить внимание на то, что в глазах братьев Биньямин находился под клятвой, угрожающей его жизни. Ведь когда домоправитель Йосефа догнал братьев и объявил, что, по-видимому, кто-то из них украл серебряную чашу его господина, те, будучи уверенными в своей непричастности к пропаже, сказали: «У кого из рабов твоих найдется, тот да умрет» (44:9).

В аналогичной ситуации, когда Йаков произнес такие же самые слова относительно Рахели, она вскоре умерла. В той истории Лаван сказал Йакову: «И ныне, (если) ты ушел, ибо ты стосковался по дому отца твоего, - зачем ты похитил мои божества? И отвечал Йаков и сказал Лавану: Потому что боялся я, ибо сказал я (себе), как бы ты не отнял дочерей своих у меня. У кого же найдешь твои божества, не будет жив» (31:32).

Раши со ссылкой на «Берешит раба» (7) комментирует последние слова Йакова следующим образом: «Из-за этого проклятия Рахель умерла в пути».

Йегуда же не мог не понимать, что оставаясь в рабстве вместо Беньямина, он меняется с ним всей его судьбой, а значит также и судьбой подпавшего под гибельную клятву воришки. Это во-первых. Во-вторых, существует мнение, что Йегуда считал, что обрекал себя на верную смерть. Согласно этому толкованию, братья говорили в присутствии Йосефа, будто бы их брат умер («за кровь его взыскивается» 42:22), хотя прекрасно знали, что он продан, по той самой причине, что считали рабскую жизнь в Египте верной смертью.

Наконец это мнение подтверждает Иосиф Флавий. В "Иудейских древностях" он пишет: "Йегуда, который уговорил и отца отпустить с ними Беньямина и который вообще был человеком мужественным, решился сам подвергнуться опасности ради спасения брата и потому сказал следующее: "Если ты простишь брату его роковое преступление, то ты спасешь всех нас; ведь, в случае его наказания, кончена жизнь и для нас, которые не можем вернуться к отцу без него и которым придется здесь разделить с ним его печальную участь. И об этом одном мы будем умолять тебя, повелитель, если уже ты решил, чтобы брат наш умер: подвергни и нас одинаковому с ним наказанию, как бы сообщников его преступления, потому что нам не захочется извести себя, печалясь о смерти брата; мы предпочитаем умереть таким же точно образом, как будто бы мы вместе с ним совершили злодеяние. Я не стану долее говорить об этом и предоставлю тебе сообразоваться с тем, что он провинился, будучи еще мальчиком, еще не достаточно рассудительным, и что вообще принято прощать таких лиц; не буду распространяться об этом, чтобы, если ты приговоришь нас к смерти, не казалось, что все сказанное [мною] еще более испортило нашу участь, и чтобы, если ты оправдаешь нас, и это было приписано твоему благородству, в силу которого ты не только спас нас, но и даровал нам тем самым возможность явиться еще более облагодетельствованными тобою; значит, ты более нашего подумал о нашем спасении. Если же ты уже непременно настаиваешь на его казни, то подвергни ей вместо него меня, а его отошли назад к отцу; если же тебе удобнее сделать меня рабом своим, то я для этого дела являюсь, как ты видишь, более [его] пригодным и подходящим и соглашусь как на то, так и на другое».

Тексты Иосифа Флавия, на протяжении веков презираемого еврейским миром, конечно, не могут служить серьезным доводом в религиозном споре. Но все же трудно поверить, что Иосиф Флавий сам выдумал, что Йегуде угрожала смерть. Скорее всего, он опирался на какую-то традицию.

Итак, даже ситуация, в которой Йегуда предложил остаться в рабстве вместо Биньямина, может трактоваться двояко. Как я попытаюсь показать это в следующей статье, двояко трактуется в еврейской традиции также и право умереть за другого.

К содержанию

© Netzah.org