Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Ваигаш"

ДУХ И БУКВА ("Ваигаш" 5769 - 01.01.2009)

Сверхсмысл

Недельная глава "Ваигаш" начинается с речи Иегуды, в которой он выразил свою готовность остаться в рабстве вместо Биньямина, и тем как бы искупил прежний грех - продажу Йосефа. Подведя брата к этому самоотверженному шагу, Йосеф помог ему исправить страшное преступление, после чего примирение между ними стало не только возможным (возможным оно было и раньше), но также и полным, т.е. лишенным сомнений и недомолвок.

В прошлой статье в связи с затеянной Йосефом игрой я писал, что она как бы прорицала атеистическую ситуацию, в которой совесть выглядит полностью автономной. Братьям показалось, что раскаяние в них пробудил Бог, между тем их просто умело вел к этой цели "психоаналитик" Йосеф. Но это лишь одна сторона проблемы. Да, Йосеф сам "придумал" всю эту историю, сам разыграл ее. Между тем этот "розыгрыш" лежит в рамках вполне ортодоксальной религиозной практики. Он является своеобразным пророческий приемом, приемом столь же легитимным, сколь и распространенным: поставить человека в ситуацию, в которой он невольно подводится к осуждению себя самого. Разыгрывая братьев, Йосеф делает в сущности то же самое, что сделал порок Натан, предложив Давиду вынести приговор богачу, накормившему гостя единственным ягненком бедняка.

Практическая религия гораздо свободнее и гораздо глубже, чем видится многим атеистам. Из того, что Йосеф разыграл братьев, вовсе не следует, что Бог не способствовал его выдумке, и что сам Он действует "лишь силой страха и кары, и надеждой на воздаяние по заслугам после смерти". С одной стороны пророки, мудрецы и "священники своего времени" действуют в интересах Всевышнего, а с другой - сам Всевышний наделен таким могущественным "средством" любви, с которым не способны тягаться все вместе собранные психотропные препараты и психоаналитические методики.

Итак, в истории, рассказанной в главах "Микец" и "Ваигаш", усматривается и иная перспектива, позволяющая рассмотреть секуляризм как особое измерение все той же религии. Психоаналитики только тогда хороши, когда они сознают, что ими, как и некогда Йосефом, руководит Бог. Как сказал Виктор Франкл: «"Логотерапия, относящаяся все-таки прежде всего к психотерапии и тем самым к психиатрии, медицине, вправе заниматься не только стремлением к смыслу, но и стремлением к конечному смыслу, сверхсмыслу, как я его обычно называю. Религиозная вера является в конечном счете верой в сверхсмысл, упованием на сверхсмысл".

Итак, с одной стороны секулярные люди зачастую гораздо более религиозны, чем кажется, а с другой – сама религия гораздо более мудра и свободна, чем видится людям, живущим исключительно по законам "автономной морали". Рассмотрим этот вопрос более детально.

Еврей вне традиции

В прошлой статье я упомянул, что евреи в массе своей почувствовали себя в секулярной культуре как дома и вложили в ее развитие непропорционально весомый вклад. Но интересно, что при этом они очень часто относились к своей секулярной деятельности именно как к религиозной задаче, как к служению. Напомню следующее высказывание Эйнштейна из его частного письма: "Я не верю в личного Бога. Свое отношение к Богу я выражал ясно и никогда не отказывался от своих слов. Если же что-то из моих высказываний может показаться кому-то религиозным - то это, вероятно, мое безграничное восхищение структурой мира, которую нам показывает наука". Но ведь и в действительности довольно трудно не признать религиозным это "безграничное восхищение". В другом письме, к Нильсу Бору, Эйнштейн писал: "Квантовая механика внушает большое почтение. Но внутренний голос говорит мне, .... что Старик не играет в кости". Если "Старика" (точнее было бы перевести "Древнего днями") нет, то кто тогда не играет в кости?. И разве в этом «внутреннем голосе» Эйнштейна не отзывается исконная еврейская вера в Божественный абсолютизм?

Парадоксальную, но подлинную природу секулярной религиозности являл собой Гершом Шолем. Этот атеист, научными, а не каббалистическими средствами сопоставивший и осмысливший сотни мистических источников, по свидетельству Н.Прата, признавался, что "никогда не мог понять атеистов, ни в молодости, ни в старости". Разбиравший еврейскую мистику научными средствами (и вызвавший тем самым немалое недовольство ортодоксального мира), этот ученый так и не смог за всю свою жизнь никакими способами разобраться в атеизме!

Еще одним ярким свидетелем этой секулярной еврейской веры был Лев Шестов. Провозгласив, что "всем можно пожертвовать, чтобы найти Бога", он до такой степени был далек от практической религии, что после встречи с ним Лев Толстой даже выразил сомнение… еврей ли Шестов!

Горький рассказывает: "Заметили (Толстому), что Шестов – еврей.

- Ну едва ли, - недоверчиво сказал Лев Николаевич. – Нет, он не похож на еврея; неверующих евреев - не бывает, назовите хоть одного… нет!"

Разумеется, приведенное выше высказывание Виктора Франкла о "Сверхсмысле" также целиком и полностью вписывается в этот ряд. Между тем высказывание это имеет следующее примечательное продолжение: "Конечно, это наше понимание религии имеет очень мало общего с конфессиональной ограниченностью и ее следствием - религиозной близорукостью, при которой Бог видится как существо, для которого важно, в сущности, одно: чтобы в него верило возможно большее число людей. Причем именно таким образом, как это предписывает определенная конфессия. Я просто не могу вообразить себе Бога таким мелочным".

Мелочный Бог

В этих словах Франкла, при всей их несомненной справедливости, усматривается одно небольшое недоразумение. По отношению к сынам Ноаха, иудаизм также не считает Бога "столь мелочным". Согласно законам Торы, для того чтобы наследовать вечную жизнь, нееврей должен всего лишь не нарушать шесть запретов и творить "справедливые суды", то есть сам на свое творческое усмотрение создавать свой мир. Представители самых разных религий хорошо чувствуют это, и так или иначе ощущают, что "мелочность" их не украшает. Например, христианину не всегда просто бывает объяснить, для чего его "религии любви" понадобились "церковные обряды". Однако у евреев ситуация другая, по отношению к Израилю Бог именно "мелочен". Он жестко отделил евреев от прочих народов, предписав Израилю исполнение множества заповедей. Его многочисленные мелкие поручения – вне какого-либо их внешнего смысла – в первую очередь являются знаками особой любви, и выполняются с тем же безрассудным усердием, с которым это принято у всех влюбленных.

В отличие от христианина, еврею не нужно лезть в карман за ответом, зачем его "религии любви" понадобились все эти "обряды". Для ответа на этот вопрос ему достаточно случайным образом открыть Тору и указать на первое попавшееся Божественное повеление. Насколько трудно представить себе Бога "мелочным" по отношению к народам, настолько же трудно представить Его только "широким" по отношению к евреям. И это нисколько не странно. Мы можем быть совершенно безразличны и даже снисходительны к привычкам и характеру своих ближних. С друзьями не пристало считаться, не пристало мелочиться. Но по отношению к своим домашним мы бываем требовательны не только в вопросах принципиальных, но также и именно в мелочах. Например, хозяйка дома никак не прореагирует на гору грязной посуды, оставленную на столе друзьями, но от детей и мужа она будет постоянно требовать, чтобы они складывали тарелки в раковину, или даже мыли их за собой. В семейной жизни "мелочи" зачастую принимают именно "принципиальный" характер.

Бог ждет от евреев не просто любви к Себе, Он ждет ее проявления именно в мелочах, что говорит о Его исключительной близости к ним. И "широта" просвещенного еврея не должна сбивать его с толку в этом вопросе. Напротив, она должна помочь ему осознать, что у иудейской "мелочности" имеются свои глубокие Божественные корни. Каждому соблюдающему еврею можно пожелать научиться адекватно ориентироваться в секулярной культурной среде, замечать себя со стороны, и т.п. Но в такой же, если не большей мере, всякому секулярному еврею можно было бы пожелать соблюдать заповеди. Печально, что многочисленные светские евреи, обладающие глубоким религиозным чувством, считают себя стоящими выше субботы, кашрута, тфилин и прочих проявлений иудейской "мелочности".Еврей, ищущий Всевышнего общепринятыми секулярными средствами, но при этом проводящий седьмой день недели так же буднично, как первый и шестой, по меньшей мере непоследователен и запутан, по меньшей мере упускает в своей жизни нечто чрезвычайно важное.

К содержанию

© Netzah.org