Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Ваигаш"

СВОЕВРЕМЕННОСТЬ И ИСХОД («Ваигаш» 5764)

Неприметное рабство

Недельное чтение «Ваигаш» посвящено сошествию Израиля в Египет. Завершается эта глава словами: «И поселился («ваешев») Израиль в земле Египетской в земле Гошен и стали в ней оседлыми, и плодились, и весьма умножились»(47.27).

Итак, мы видим, что глава «Ваигаш» завершается тем же предвещающим недоброе выражением «и поселился», которым начиналась глава «Ваешев», глава, в которой Йосеф был продан в Египет.

Однако не только предвестием недоброго (в данном случае рабства) отмечено это слово. Оно как будто бы говорит нам о том, что Израиль поселился в Египте постоянно.

С одной стороны Иаков был готов к длительному пребыванию в Египте. Ведь он получил откровение: «Не бойся сойти в Египет, ибо народом великим Я сделаю тебя там. Я сойду с тобой в Египет, Я и выведу тебя обратно» (46.3).

Между тем Пасхальная агада пишет в связи с этими словами: «И проживал там»: из глагола «проживать» («гар») мы учим, что Иаков, отец наш, не намеревался обосноваться в Египте, но только временно пожить там, как сказано (Брешит 47.4): «И сказали (братья Йосефа) Паро: временно пожить (лагур) в этой земле пришли мы, потому что нет пастбищ для скота у рабов твоих, потому что тяжел голод в Земле Кнаанской, и теперь мы бы хотели поселиться в земле Гошен».

Но, как мы видим, завершается глава «Ваигаш» сообщением, что Израиль именно «поселился» в земле Гошен. Иными словами, речь как будто пошла о постоянном проживании.

В следующем предложении, являющемся первыми словами недельной главы «Ваихи» (которую я также рассмотрю в данной статье, и в следующий раз публиковать статью не стану) мы читаем: «И жил Иаков в земле египетской семнадцать лет, и было дней Иакова годов жизни его сто сорок семь лет. И подошло время Израилю умирать» (47.28).

Израиль сошел в Египет на втором году голода. Еще пять лет после того голод продолжался. Что же делал Израиль в Египте следующие 12 лет? Почему он не вернулся на родину? Почему не вернулись его дети?

Этот вопрос возникает с тем большим основанием, что далее мы узнаем, что Иаков распорядился похоронить себя именно в Земле Кнаан. Иаков сказал Йосефу: «Если я нашел благоволение в очах твоих, то положи руку твою под бедро мое и окажешь мне милость и верность: не хорони меня в Египте. И дабы лечь мне с отцами моими, вынесешь ты меня из Египта и похоронишь меня в их гробнице».

Иаков действительно был погребен в Пещере Махпела. Вот как описывает это Тора: «Когда прошли дни плача по нем, сказал Йосеф придворным Паро, говоря: Если я приобрел благоволение в очах ваших, то скажите в уши Паро следующее: Отец мой заклял меня, сказав: вот я умираю; в могиле моей, которую я выкопал себе в земле Кнаанской, там похорони меня. А теперь я войду и похороню отца моего, и вернусь. И сказал Паро: взойди и похорони отца твоего, как он заклял тебя. И взошел Йосеф хоронить отца своего. И взошли с ним все рабы Паро, старейшины дома его и все старейшины земли египетской, и весь дом Йосефа, и братья его, и дом отца его. Только малюток своих и мелкий и крупный скот свой оставили в земле Гошен»(50.4-8).

Итак, все сыновья Иакова вернулись в Обетованную землю для того, чтобы похоронить в ней своего отца.

Как мы выяснили, это событие произошло через 12 лет после голода, вынудившего Израиля вместе со всей семейством спуститься в Египет. С точки зрения пропитания в Обетованной Земле в этот период вполне можно было бы жить. Почему же сыны Израиля не вернулись сразу, как только недородные годы закончились? Почему братья (пусть даже без «связанного карьерой» Йосефа) не возвратились в Кнаан после смерти отца, тем более, если они уже вообще оказались в Святой Земле? Что побудило их вернуться на чужбину?

Ответ, в сущности, указан в самой Торе: «малютки и мелкий и крупный скот остались в земле Гошен». Однако остались, они, по всей видимости, не по доброй воле. Похоже, что точно также через двести лет другой Паро соглашался выпустить евреев только в том случае, если они оставят в Египте своих детей (Шмот 10.10), или хотя бы скот (10.24). Иными словами, Паро отпустил Йосефа и братьев (под внушительным почетным конвоем) проститься со своим отцом приблизительно так же, как коммунистический лидер Леонид Брежнев отпускал на гастроли советских певцов и балерин, а именно кто-то из их близких должен был оставаться в «заложниках» в СССР. Нужно думать, что Иаков не пытался вернуться, и помышлял лишь о своем погребении в земле Кнаан, по этой же самой причине. По всей видимости, семья Израиля оказалась в рабстве уже на самых первых порах своего пребывания в земле Гошен.

Возможно, Паро опасался потерять своего первого министра, возможно еще почему-то, но вернуться в Канаан Израилю и его семейству было запрещено. Но почему все-таки братья не предприняли попыток возвращения при жизни? В конце концов обитание между Средиземным морем и рекою Иордан составляет основу религиозного завета между Израилем и Богом. Без этого компонента не существует никакого иудаизма. Как сказано в Талмуде: «Да пребудет человек в стране Израиля даже в городе, где большинство язычники, а не за ее пределами, даже в городе, где все жители - сыны Израиля. Это учит тому, что проживание в Стране Израиля равноценно всем заповедям Торы» (Тосефта. Авода Зара 5.3). А рабби Шимон бен Элазар и вовсе сказал: «Сыны Израилевы за пределами страны - идолопоклонники».

Предположить, что братья просто решили некоторое время «пожить в свое удовольствие», «отложить решение в долгий ящик» или что-нибудь в этом роде, трудно.

По-видимому, исход в ту пору был действительно нереален. Даже если предположить, что прорваться через «железный занавес» было возможно, заранее ясно, что посланники сверхдержавы все равно бы поймали беглецов. Пустыня не макрополис, в ней не затеряешься. Это с одной стороны, а с другой стороны так заострять ситуацию, как она заострилась два века спустя, братья также не могли. Они были почетные пленники и мало в чем нуждались. Иными словами, для исхода не подошло время. А все что делается не ко времени, терпит поражение.

Существует мидраш (Шмот Раба 20.10), рассказывающий о преждевременной попытке исхода: «Через 180 лет после сошествия семьи Израиля в Египет один из сынов Эфраима по имени Игнон сказал сынам Израиля: Всевышний явился мне и сказал мне: Выведи сынов Израиля из Египта, потому что пришел срок. И вспомнили сыны Израиля последние слова Иакова, сказанные им перед смертью: «Мы не выйдем из этой земли до тех пор, пока не явится человек, который не скажет нам всех слов, сказанных Иаковом. И сыны Менаше поверили Игнону и вышли из Египта…. И пришли к Гату. И видят, что здесь люди пасут скот в поле. И сказали им сыны Менаше: Продайте нам скот, так как мы голодны. И отвечали пастухи: не продадим вам, так как он не наш. И захотели тогда взять у них силой. Но пастухи закричали горько и громко. И услышали крик жители Гата и вышли войной против сынов Менаше. И пало и среди сынов Менаше и среди сынов Гата множество. А на второй день послали сыны Гата гонцов к филистимлянам, чтобы те поддержали их в войне… И послушались филистимляне и пришли помочь. И пали сыны Эфраима в долине Гата и долина была полна костей. До тех пор лежали они, пока не явился Иехезкель (и не воскресил их). А те люди, которые спаслись, вернулись в Египет и сообщили о том, что случилось»

Итак, своевременность - это важнейший духовный фактор, который иудаизм на каждом шагу учитывает и принимает во внимание. Время времени рознь.

В книге Коэлет говорится: «Всему свое время, и свой срок всякой вещи под небесами: время рождаться и время умирать; время насаждать и время вырывать насаженное; время убивать и время исцелять; время взламывать и время строить; Время плакать и время смеяться; время скорбеть и время плясать; время разбрасывать камни и время собирать камни; время обнимать и время удаляться от объятий; время искать и время терять; время хранить и время бросать; время разрывать и время сшивать; время молчать и время говорить. Время любить и время ненавидеть; время войне и время миру» (3.1-8).

«Итуй»

Знаменитое понятие израильской политики «итуй» - «подходящее время» относится именно к этой действительности. До того, как Рабин с Пересом импортировали Арафата, этим понятием в Израиле широко пользовались в самом позитивном смысле. Например, распространение действия израильского законодательства на Голаны было произведено перед последними этапами отступления с Синая, а кроме того вскоре после того, как генерал Ярузельский ввел в Польше военное положение и внимание всего мира было приковано к событиям в Восточной Европе.

Однако после подписания Норвежского соглашения слово «итуй» так же обесценилось и извратилось, как и слово «шалом». Сегодня ни один нормальный человек никогда не скажет, что он «за мир». Чтобы его правильно поняли, он скажет: «я против террора». А в контексте современной израильской политики это не только не синонимы, но прямо противоположные понятия. То же и слово «итуй» - «подходящее время».

После победы Рабина на выборах в 1992 году об этом «итуе» мы тоже слышим достаточно, но только в негативном смысле - «неподходящее время». Например, когда начинается строительство какого-либо иерусалимского квартала, то левые шикают, ссылаясь именно на «неподходящий момент», на то, что следует ждать «итуй».

Последний раз по соображениям «итуя» израильское правительство отложило решение о строительстве оградительных сооружений, оставив в нем бреши до «лучших времен».

Но это, разумеется, полное искажение исходного понимания этого слова. С той поры, как Рабин с Пересом накинули на еврейское государство удавку Норвежского соглашения, каждый следующий миг хуже предыдущего. Повешенный не может рассчитывать на то, что с течением времени петля ослабеет. Она может только затянуться. Что же касается «итуя» в первом и подлинном значении этого слова, то им в такого рода критической ситуации оказывается как раз текущий момент, т.е. тот момент, в который приходит осознание обреченности, и который поэтому следует максимальным образом использовать.

Рабин мог вернуть подлинный шанс миру и не впускать Арафата, даже после того как на лужайке Белого дома он подмахнул «договор со смертью». Рабин мог остановиться на Газе и Иерихоне, как он и обещал, и не передавать бандитам Иудею и Самарию, убедившись, что они остались бандитами. Словом, на каждом этапе реализации Норвежского соглашения остановить его было все сложнее.

Время войне и время миру. Это объективная данность. И поэтому люди, полагающие, что всегда можно вести мирные переговоры, что для мира всегда имеется «итуй», не могут вызвать ничего другого, кроме перманентной войны.

К содержанию

© Netzah.org