Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Бо"

АБСОЛЮТНЫЙ ИНДИВИДУАЛИЗМ («Бо» 5763)

Египетские боги

Недельная глава «Бо» начинается словами: «И сказал Господь Моше: войди к Паро, ибо Я отягчил сердце его и сердце рабов его, чтобы совершить Мне сии знамения Мои в его среде. И чтобы ты рассказывал в слух сына твоего и сына сына твоего о том, как издевался Я над Египтянами, и о знамениях Моих, которые Я совершил в среде их, и будете знать, что Я Господь» (10.1-2)

Итак, Всевышний открылся миру на высоте противостояния евреев другому народу. Он обрушил на Египет страшные казни, чтобы они были памятны Его избранникам, чтобы на этой памяти держалась бы Его религия. Из поколения в поколение рассказывают евреи историю исхода. Но одновременно это было противостояние также и другой религии: «над всеми богами египетскими произведу суд. Я Господь» (12.12)

Но что представляла собой религия египтян? Кто были эти египетские боги? Египтяне были солнцепоклонниками. Солнце – Ра считалось верховным божеством. Творец – Атум (все) отождествлялся с солнцем. Ра-Атум - бог творец, породил сам себя из предвечного хаоса, представленного восьмерицей божеств, существовавших безначально: Нун - первобытные воды и его супруга Наунет – противонебо. Хух - бесформенность и его супруга Хахухет, Кук – мрак и его супруга Каукет. И Амон – сокрытость и его супруга Аманет.

После того, как Атум сам себя создал, он произвел из себя восемь (четыре пары) других богов, в сущности являющихся антиподами восьмирицы предвечных богов хаоса. Вместе с самим Атумом эти боги составляют девятирицу. Вот эти боги: в результате самоизвержения семени Рэ-Атума рождаются пара Шу (воздух) и Тефтун (влага), которые в свою очередь порождают бога земли Геба и богиню неба Нут. Геб и Нут в свою очередь породили две пары – бога Осириса с его супругой Исидой и бога Сета с его супругой Нефтидой. При этом боги хаоса не исчезли, а ограничились и обрели свое место. Помимо этих основных божеств, египтяне признавали наличие множества духов.

Фараон был одним из богов, по меньшей мере представителем богов на земле. Он считался зачатым самим богом и именовался «сыном Ра», т.е. буквально так же как божество Шу. Вот как сообщает один источник о смерти фараона: «вознесся он в небеса и соединился с солнцем. Божественная плоть царя слилась с тем, кто породил ее».

Итак, в чем состояло нечестие египтян и египетских богов? За что они были привлечены к Божественному суду?

Вопрос этот тем более уместен, что некоторые исследователи любят искать параллели между египетской космогонией и той, что поведана на первых страницах Торы, поговаривая о заимствовании. А Зигмунд Фрейд даже выдвинул гипотезу, согласно которой иудаизм возник на основе египетского солнцепоклонничества, точнее на базе той его рафинированной версии, которую учредил фараон Эхнатон. Фрейд пишет: «Если мы посчитаем власть фараона над миром причиной появления монотеистической идеи, то увидим, что последняя оторвалась от своей почвы и переместилась на другой народ, после продолжительного периода латенции овладела этим народом, сохранялась им как самое ценное достояние и теперь, в свою очередь, поддерживает жизнь народа, наполняя его гордостью избранничества».

Религиозная реформа Эхнатона оставляет впечатление «монотеистической» не только у Фрейда, но и у очень многих других исследователей. При этом солнцепоклонническая генеалогия этого «монотеизма» не только не вредит этой гипотезе, но даже дополнительно работает на нее. Ведь исключительность солнца как монопольного источника тепла и света невольно подводит к идее единоначалия.

Причем эта связь даже более тонкая, чем это может показаться на первый взгляд. Так шведский мистик Сведенборг утверждает, что помимо человека существует еще один предмет этого мира, который создан по образу Всевышнего, и этот предмет - солнце. Он пишет: «Хотя на небесах не видать здешнего солнца и ничего происходящего от него, тем не менее там есть и солнце, и свет, и тепло, словом, все то, что мы видим в здешнем мире, и даже несравненно более того; но только оно не одинакового происхождения, потому что все, что есть на небесах, принадлежит духовному началу, а все что на земле природному. Солнце на небесах есть Господь, свет небесный – есть Божественная истина, а тепло небесное – Божественное благо, исходящее от Господа как солнца: от этого источника исходит все что есть на небесах». (117)

В свете этих слов любое солнцепоклонничество может расцениваться как «соучастное идолослужение», т.е. как такое идолослужение, которое в конечном счете адресуется Всевышнему.

Все во всем

Но тогда тем более важно понять, чем так уж плохи были египетские боги, что Всевышний предал их суду? В чем провинились египтяне, что Всевышний «издевался» над ними, и ниспослал на них великие казни?

Прежде всего я бы хотел обратить внимание на одно общее положение, присущее всякой религии древности, и это склонность к синкретизму, к признаю истинности любого божества, любого культа. Все символизируется всем и все является всем.

«Одно во всем, все в одном» - гласит один из ключевых буддистских принципов. «Во всем есть часть всего» - утверждал Анаксагор. Этот общий принцип легко узнается в следующем утверждении Кришны: «Я обряд жертвоприношения, я жертва, я возлияние предкам, я корни, я мантра, я очищенное масло, я огонь, я возношение. Я Отец этого мира, Мать, Творец, Предок, предмет знания, очиститель, слог АУМ, Риг, Сама, также Яджур, Путь, Супруг, Владыка, Свидетель, Обитель, Покров, Друг, Возникновение, Исчезновенье, Опора, Сокровище, Непреходящее Семя; Я пламенею, я задерживаю и посылаю дождь, я бессмертие, а также смерть, я Бытие и Небытие» (Бхагавадгита 9.15-19)

Можно с полным основанием утверждать, что этот подход был в высшей степени присущ также и древним египтянам. Фараон именовался «сыном Ра», но одновременно он являлся и персонально любым другим божеством. Как в этом отношении напоминает приведенный отрывок из Бхагавадгиты один древнеегипетский гимн, посвященный Фараону: «Он Сиа (бог познания), он Ра (бог солнца), он Хнум (бог создающий человечество на гончарном колесе), он Бастет (богиня-защитница), он Сехмет (богиня карающая)».

Согласно этому видению неизвестно, где кончается один предмет, одна сущность и начинается вторая. Индивидуальности становятся иллюзорными. Провозглашается полная текучесть, полное отсутствие границ, полная обезличенность. За этим отождествлением всего со всем, за этим стягиванием всего к последнему единству, лежит общая всем языческим религиям интуиция.

Между тем имеется одно обстоятельство, позволяющее сказать, что египтяне более других народов были приверженцами этого принципа всеобщего тождества и взаимопроникновения - и это сексуальная распущенность. Сексуальная связь – это наиболее и полная и глубокая форма слияния двух различных индивидуальностей. Поэтому беспорядочные совокупления всех со всеми – это символ и знамение разрушения всех индивидуальных границ.

Еврейская традиция считает разврат главным грехом египтян. Магараль в своей книге Гвурат Ашем (4) утверждает, что в этом пункте евреи и египтяне были полностью противоположны, как материя и форма. Более того, именно приверженностью египтян блуду он объясняет пленение Израиля в Египте. «Есть тайный смысл в том, что Израиль был порабощен именно в Египте, а не в другом месте. И это было так потому, что египтяне тянулись за развратом, а известно, что тот кто тянется за похотью, тянется за скотством, а тем самым за материей... Но Израиль отделен от разврата и посвящен Всевышнему, и это потому, что он тянется не за материей, а за формой, которая свята и отделена от материи».

Следует отметить, что историческая наука полностью подтверждает традиционный взгляд еврейской религии. Историческая наука признает, что промискуитет в древнем Египте был весьма заметным явлением. Аристократия содержала гаремы, процветали бордели, широко практиковался гомосекусализм и скотоложество. Но пожалуй наиболее вызывающим явлением было приверженность египетской аристократии, и прежде всего царствующего дома, к инцесту.

Например, относительно упомянутого уже «монотеиста» фараона Эхнатона известно, что он женился на своей двоюродной сестре Нефертити, и находился в связи с тремя своими дочерьми, одну из которых ввел в сан царицы. Есть сведения о том, что в середине царствования Эхнатона, когда Нефертити сошла со сцены, царица-мать Ти получила титул «хранительницы гарема» Эхнатона. Поскольку этот титул присваивался только главной жене царствующего фараона, то ученые делают вывод, что Эхнатон был женат также и на собственной матери. Отец Эхнатона Аменхотеп III содержал в своем гареме собственную дочь.

Инцестуозные союзы были в Египте нормой, и это о многом говорит. Ибо кровосмешение не напрасно служит в иудаизме родовым определением разврата («гилуй арайот»), кровосмешение является отцом блуда, его последним словом и идейной основой.

Магараль точно подмечает, что в вопросе сексуальной жизни евреи и египтяне представляли собой полную противоположность. Главной характеристикой блуда является обезличенность. Блудников интересует родовое начало женщины, которое лишь по-разному преломляется в разных индивидуумах. Личность партнерши совершенно блудника не интересует.

В супружестве же, который так чтит иудаизм, подход прямо противоположен. В супружестве происходит именно личное общение, а родовое начало – это лишь счастливое средство личного сближения.

Супруги - это стражи и свидетели неподменимости друг друга, их верность друг другу – это гарант их собственного личного постоянства, это центральный фактор их самоидентификации, это базис их индивидуальности. В этой связи я бы сказал, что культура верности одному единственному сексуальному партнеру - это основа индивидуализма. Соответственно, блуд - это скользкий путь обезличивания и стирания собственных индивидуальных черт, это скатывание к обезличивающему родовому началу.

Но, пожалуй, ни в чем эта общая характеристика блуда как обезличивания так не проявляется, как именно в кровосмешении. В кровосмешении человеческая индивидуальность разрушается радикально и бесповоротно.

Действительно, половой акт по определению направлен на «другого». Но кровные родственники являются той группой, которая находится между «мной» и «другими». Кровные родственники являются тем третьим элементом, в котором присутствуют определения и «меня» и «другого», поэтому их выделение в особую (сексуально табулированную) группу как ничто другое способствует различению между «мной» и «другим». Превратить кровного родственника в сексуального партнера значит разрушить границу между собой и миром, значит погрузить свою человеческую личность в мясорубку обезличивающего принципа «все во всем».

Пока мужчина увивается за каждой юбкой, но ему в голову не приходит рассматривать в качестве очередного сексуального объекта свою сестру, дочь или мать, он сохраняет свою индивидуальность, сохраняет свою человеческую основу. У него есть то «святое», к которому еще можно апеллировать, сказав: «одумайся, чужая жена запрещена тебе также как твоя мать. Если ты способен подавить свою похоть по отношению к сестре, подави ее и по отношению к чужой жене».

Однако если похоть заводит человека столь далеко, что он начинает видеть «другого» в тех женщинах, которые являются продолжением его самого, то он полностью разрушает границу между собой и другим, он теряет главный признак индивидуальности, он утрачивает способность различать и погружается в хаос последнего животного скотства.

Но, как я уже отметил, язычество характеризуется именно этим общим стремлением к стиранию граней. Язычники полагают, что кому бы человек не молился, молитвы достигают слуха того последнего Единства, в котором объединены все. Язычники верят, что на «вершине горы все тропы сходятся».

В определенном аспекте иудаизм (в том что касается неевреев) может с этим положением согласиться. Но при этом он убежден, что для еврея молиться кому-либо другому кроме как Богу Израиля, это значит самым роковым и страшным образом пройти мимо Него.

Я бы не хотел сказать, что лежащий в основе языческого синкретизма общий принцип «все во всем» – это идеология разврата и кровосмешения. Многие носители таких взглядов (например, те же буддисты) весьма и весьма целомудренные люди. Но нет сомнения, что в том случае, когда это мировоззрение накладывается на практический разврат, то они опасно резонируют, порождая ту злокачественную культуру, над которой Всевышний произвел суд.

Человек был создан по образу Всевышнего. Для мудрецов Талмуда среди прочего это значило так же и то, что «Адам был создан единственным» (Сангедрин 37а), и эта «единственность», эта «исключительность», не позволяющая ему с чем-либо смешиваться, является главной фундаментальной приметой каждого сына Адама, или по меньшей мере сына Израиля, в лице которого первозданный облик Адама был воссоздан. Индивидуализм, четкое знание собственных границ, лежит в основе иудаизма.

Советский философ В. Ф. Асмус завершает свою статью о Льве Шестове следующим «приговором» (цитирую по памяти): «Лев Шестов – это последовательный, закоренелый и неисправимый индивидуалист» (добавлю от себя, любивший в своей жизни только одну женщину).

Заповеди Торы даны не только индивидуумам, но и всему народу Израиля, коллективизм в не меньшей мере присущ иудаизму. И все же я думаю, что характеристика, данная Асмусом Шестову, как никакая другая подходит к любому достойному еврею, а в последнем пределе и к его Богу.

К содержанию

© Netzah.org