Арье Барац. Недельная глава Торы. Еврейские праздники

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Бешалах"

ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ДИХОТОМИЯ («Бешалах » 5768 - 17.01.2008)

Больше, чем прибор

В недельной главе "Бешалах " описывается прохождение сынов Израиля по дну Ям-Суф и приводится гимн "Шират аям", воспетый Моше, после гибели преследовавших Израиль египтян.

«Тогда воспоет Моше и сыны Израилевы эту песнь Господу, и сказали так: Пою Господу, ибо высоко вознесся Он; коня и всадника его вверг Он в море. Моя сила и ликование – Господь. Он был спасением мне». (15.1)

Слово "воспоет" - то есть использование будущего времени, истолковывается традицией как намек на грядущее время, на грядущее воскресение, в идее которого, быть может, наиболее радикально проявился еврейский гений.

Действительно, не существует языческой религии, которая бы не признавала перевоплощения, не признавала бы всеобщего круговращения душ в природе: душа покидает тело с тем, чтобы со временем вновь воплотиться в другом теле. Развоплощение понимается как идеал, которого удается достигнуть весьма немногим. Некоторые религии, как, например, индуизм и буддизм, ставят это представление в основу своего видения мира и своей морали. Остальные же, по меньшей мере, признают реинкарнацию как действительность, с которой так или иначе приходится считаться.

Провозгласив, что упокоившаяся душа со временем возвращается в то же самое, пусть и обновленное тело, иудаизм радикально отделил себя от языческого мира. Исповедание Единого Бога предполагает провозглашение единственности и неповторимости каждой человеческой судьбы.

Мне уже приходилось высказывать предположение, что возможно за эксклюзивной еврейской идеей воскресения и не содержится даже ничего другого, кроме отрицания реинкарнации, и что, как считают некоторые, воскресение это просто… смерть, то есть выход души из тела. Но это, разумеется, не может останавливать нас от попытки понять воскресение именно в первозданном смысле восстановления физических тел, как об этом натуралистично описывается у пророка Иехезкеля (37:1-10) и как через него в том же фрагменте утверждается Всевышним: «Вот Я открываю погребения ваши, и подниму Я вас из погребений ваших, народ Мой, и приведу вас в землю Израиля. И узнаете, что Я – Господь, когда открою Я погребения ваши, народ Мой, и когда подниму вас из погребений ваших. И вложу дух Мой в вас – и оживете. И дам вам покой на земле вашей, и узнаете, что Я, Господь» (37.12-14)

Тело - это прибор, с помощью которого душа постигает мир. Этому положению можно найти наглядные подтверждения. Например, хорошо известно, что на сетчатке человеческого глаза изображение перевернуто, и тем не менее мы видим все вверх головой и вниз ногами. Более того, если человеку дать "исправляющие" изображение очки, то для него сначала все перевернется, но через некоторое время вновь восстановится и встанет с головы на ноги.

Из этого ясно видно, что зрением наделен не какой-то "участок мозга", а душа, которая расположена вне мозга и которая наблюдает мир посредством этого участка мозга. Телескопы, очки, контактные линзы и прочие глазные "насадки" – напоминают нам в этой ситуации, что хрусталик и сетчатка сами являются своеобразными "насадками", использующимися душой.

Итак, глаза, уши, руки и ноги – это приборы души, которая существует вполне самостоятельно и независимо от этих приборов. Но тело не только прибор. Связав себя с телом, душа инициируется, она обретает в теле свою собственную неповторимую судьбу, обретает свою уникальность. И именно понимание этого, именно почтительное отношение к телу отличает иудаизм от всех прочих человеческих религий древности.

Материя и дух

Практически всем человеческим культурам знакомо представление о психофизической дихотомии. Уже у самых примитивных народов существует представление о "душе", которая - с одной стороны оживляет "тело", а с другой - существует помимо него. Даже в тех случаях, когда выражается сомнение в бессмертии души, по меньшей мере, признается, что она присутствует в теле, пока то живо («то, что ты говорил о душе, вызывает у людей большие сомнения. Они опасаются, что, расставшись с телом, душа уже нигде больше не существует, но гибнет и уничтожается в тот самый день, как человек умирает. Едва расставшись с телом, выйдя из него, она рассеивается, словно дыхание или дым, разлетается, и ее уже решительно больше нет». "Федон").

Отрицание психофизической дихотомии в лице материализма и спиритуализма, весьма распространившееся в новое и новейшее время, является плодом того заострения этой дихотомии, которое было достигнуто картезианством. Фактически материализм представляет собой в этом отношении антитезу спиритуализму и солипсизму, в том или ином смысле отрицающих действительность материи.

В древности и душа и тело все же мыслились как бы относящимися к некоему пластическому единству. Мир магических культов держался на идее некой прямой связи между миром физическим и идеальным. Но в Новое время между душой и телом стала отрицаться какая-либо связь. В этом отношении очень характерно учение о монадах Лейбница, согласно которому миры душ и тел до такой степени взаимонепроницаемы, что дело может спасти только "предустановленная гармония". А именно, если реально существующим предметам в душе соответствует какой-то зрительный образ, то это происходит не за счет психофизической связи (души с мозгом), а за счет предустановленного Богом возникновения такого образа вне всякой связи с реальным предметом. Два параллельных мира – материальный и идеальный – живут в полном отрыве друг от друга, их не связывают общие причинно-следственные отношения. Психофизическое единство достигается, по Лейбницу, в Боге и только в Боге.

Однако если в древности никто не дерзал отрицать саму психофизическую дихотомию, то при этом никто также и толком не понимал, зачем она понадобилась и каким образом возникла?

Как известно, главной задачей буддизма и индуизма является задача развоплотиться, вырвать душу из плена материи. Сократ объявил свою смерть "исцелением" и даже повелел ученикам после своей смерти принести жертву богу Асклепию (Эскулапу), как это было принято делать у поднявшихся после тяжелой болезни древних греков. По свидетельству Порфирия, крупнейший неоплатоник Плотин "стеснялся того, что у него есть тело". Мировой истории известны десятки, если не сотни, изречений древних авторов – греческих, римских, индийских, китайских и т.д., именовавших тело темницей души.

Аналогичные высказывания проникли и в иудаизм. В Зогаре тело именуется змеиной кожей, а в Тании (Гл 32) сказано: "Презрение и отвращение к телу и радость, связанная только с душой – путь прямой и легкий для того, чтобы прийти к исполнению заповеди: Люби ближнего своего как самого себя".

И все же это не вполне характерное для иудаизма отношение. В древние времена иудаизм являлся, пожалуй, единственной религией в мире, которая усматривала в психофизической дихотомии благо и действительность, задающую подлинную глубину Божественной тайны.

И здесь важно отметить, что иудаизм не только почтительно относится к телу. Иудаизм является единственной религией древности, которая, исповедав воскрешение мертвых, провозгласила осмысленность материального мира.

В самом деле, зачем вообще понадобился материальный мир? Зачем вообще понадобилась телесная жизнь? Разве внематериальная жизнь души и духа не являются достаточными? Разве душа не видит и не чувствует мир без тела? Тела вроде бы совершенно избыточны, и уже по одному этому вроде бы должны восприниматься тюрьмой.

В структуре многих, причем достаточно разных, философий присутствует одна и та же диалектика, согласно которой материя – это небытие, это ничто, это смерть, это другое духа. Материя - это не истина, это не дух – но это смысловая пара духа.

Таким образом, материя необходима для духа, по смыслу, по противопоставлению. Духу для самоопределения требуется нечто, что духом не является, и это "ничто".

Иудаизм не спорит с этим в целом очевидным положением, однако он вносит в духовно-материальный дуализм свое оригинальное отношение. Иудаизм воспринимает материю не как тюрьму, которую в перспективе вечности душе следует покинуть и перейти в лишенный дуализма мир истины, а как ту внедуховную действительность, которую следует одухотворить, сохраняя сам психофизический дуализм. Не напрасно в материальном мире возникли тела, прообразующие души. Воскресение же выглядит неким последним выражением этой задачи одухотворения.