Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Трума"

"НЕМЕЦКАЯ ИДЕОЛОГИЯ" ("Трума" 5769 - 26.02.2009)

Сознание Амалека

В недельной главе "Трума" рассказывается о совершенном народом пожертвовании, благодаря которому стало возможно строительство Мишкана - обители Всевышнего: "И сказал Господь Моше, говоря: Скажи сынам Израилевым, чтобы собирали для Меня приношение; от всякого человека, благорасположенного сердцем, берите приношение Мне". (25:1-2)

Традиция высоко ценит щедрость, проявленную народом при строительстве Святилища. Жертвенность и служение – вот на что вдохновляет Бог Израиля. Любовь к Богу и ближнему - вот те ценности, которые лежат в основе иудейской религии. В предыдущей статье я отметил, что при всем том, что сам опыт единения с "высшим Я" иудаизму знаком и в той или иной мере иудаизмом принят, ценится им в первую не этот опыт "слияния", а опыт любви к индивидуальным земным существам и любви к Всевышнему помимо "слияния" с Ним.

Именно в этом мире был возведен Храм, в котором разместился Тот, кто сам является местом для всего мира! Именно в этом мире открыта возможность служения, жертвенного служения. Самоотверженность – это именно тот образ веры, которые усвоил еврейский народ из Синайского откровения. В тех "синкретистских" мистических источниках, которые я приводил в предыдущих статьях, опыт любви, опыт самоотверженности находится вне поля внимания. Удостоившиеся слияния с "Высшим Я", разумеется, "жалеют" живые существа, остающиеся "нерастворенными". Но эта жалость прямо противоположна любви, ведь она желает покончить с любым индивидуальным существованием. Быть каким-либо конечным существом, быть "кем-то" – это либо иллюзия, как учит буддизм, либо ущербность, как учит Плотин: "Поскольку что-то присоединилось к тебе в дополнение ко Всему, ты стал меньше, чем Оно, из-за самого этого добавления. Эта прибавка не имела ничего положительного, она абсолютно негативна. Став "кем-то", перестаешь быть Всем, отрицаешь его".

Очевидно, что для такого сознания любовь иудея к конечным сотворенным существам выглядит нелепым суеверием, вредным культом "абсолютно негативной прибавки". Не удивительно, что Плотин (204-270) был противником иудаизма и вышедшего из него христианства. Однако, оставаясь вне этих религий, он не являлся в собственном смысле слова их врагом. Живший незадолго до него Маркион (умер в 190 г н.э.), которого я назвал теологом сознания Амалека, войдя внутрь одной из иудейских ересей (христианство), оказался именно врагом иудаизма, причем самым яростным: он мифологически столкнул синкретистское "Высшее Я", "Высшее Единство", "Все", с Богом Израиля, которого объявил абсолютно негативным персонажем.

Для того чтобы быть Амалеком, необходимо находиться "в курсе дел", необходимо самым непосредственным образом соприкоснуться с иудаизмом, выйти из этой семьи (не будем забывать, что Амалек – это правнук Ицхака). Синкретистская мистика большей частью не замечает еврейской оригинальности и дружелюбно включает иудаизм в свой "пантеон". Однако строящееся на этой мистике сознание Амалека решительно отличает себя от иудаизма и дает однозначное предпочтение "Всему", ставя его выше Бога Израиля. В одной из предыдущих статей я приводил высказывание немецкого мистика Экхарта: "Когда душа достигает этого, она теряет свое имя: она вбирает в себя Бога, так что сама становится ничем, как солнце поглощает зарю, так что она исчезает".

Приоритеты Мейстера Экхарта

Между тем Экхарт интересен тем, что он не просто превозносил опыт единения с "высшим Я", опыт "отрешения" как он его называл, а тем, что он как раз решительно противопоставил этот опыт опыту любви и земного существования, как ценностей. Вслушаемся в следующие его изречения: "Оставайся отрешенным от всех людей, пусть никакое воспринятое впечатление не волнует тебя, освободись от всего, что может иметь чуждое воздействие на твое существо, что может привязать тебя к земному и принести тебе горе, и обращай непрестанно твою душу на целительное созерцание, в котором ты несешь Бога в сердце своем, как вечную цель, от которой твои глаза не отвращаются никогда! А другие упражнения, которые бывают: пост, бдение и молитва, все направь к той же цели, и пользуйся ими только поскольку они помогают тебе в этом, так достигнешь ты вершины совершенства"… "В этом прорыве, когда хочу я быть свободным в воле Божьей, а также свободным от этой воли Божьей, и от всех дел Его, и от Самого Бога, я больше всякой твари, я не Бог и не тварь, я то, чем я был и чем я пребуду во все времена!.. в этом прорыве приемлю я то, в чем Бог и я – одно… Тут поглощен Бог Духом"… "Многие учителя славят любовь, как высшее, подобно апостолу Павлу, который говорит: какое бы послушание я не взял на себя, если я не имею любви, я ничто. Но я ставлю отрешенность выше любви… Так же ставлю я отрешенность выше сострадания; ибо сострадание есть не что иное, как то, что человек выходит из себя самого ради страданий своих ближних и оттого омрачается его сердце. Отрешенность же свободна от этого, и остается в себе самой и не дает ничему омрачить себя"…. "Если любовь приводит меня к тому, чтобы все претерпевать ради Бога, то отрешенность делает меня восприимчивым к одному только Богу. Это же самое высокое. Ибо в страдании человек обращает еще взор на создание, из-за которого он страдает, отрешенность же, напротив того, свободна от всякого создания".

Очевидно, что именно это противопоставление является базисом маркионизма. Универсальный бог противопоставляется "еврейскому демиургу". Сам Экхарт не был замечен в каких-то выпадах против евреев, однако его отделяет до Маркиона лишь один шаг, и на протяжении истории этот шаг делался многими выросшими на Экхарте "добрыми немцами". Общепризнанно, например, влияние Экхарта на Лютера. Как известно, поначалу Лютер относился к евреям благосклонно, полагая, что они были противниками христианства потому, что имели до сих пор дело лишь "папистами". Он ожидал, что они моментально обратятся, как только познакомятся с его подлинным христианством. Но тем жестче оказалось его разочарование: «Знай, обожаемый Христос, и не обманывайся по этому поводу, помимо дьявола у тебя нет более опасного, более едкого, более ожесточенного врага, чем настоящий еврей, который поистине стремится быть евреем".

Как мы видим, само стремление быть евреем, являющимся живым свидетелем Бога, видится Лютеру преступным. В памфлете «Шем Гамефораш» Лютер пишет: «... чтобы мы, немцы, знали, что из себя представляют евреи... Ибо обратить еврея так же легко, как обратить дьявола. Поскольку евреи и их сердца тверды как дерево, как камень, как железо, как сам дьявол. Короче говоря, они дети дьявола, приговоренные к адскому пламени...». А вот поистине маркионский ход мысли: «Я не могу понять это иначе, чем предположив, что они превратили Бога в дьявола или, скорее, в слугу дьявола, творящего все то зло, которого хочет дьявол, развращая несчастные души и буйствуя против самого себя! Короче говоря, евреи, взятые вместе, хуже, чем дьяволы, взятые вместе. О Боже, мой возлюбленный Отец и Создатель, прояви ко мне милосердие, когда я вопреки своему желанию вынужден употреблять столь позорные слова о Твоем божественном и вечном Величии, против Твоих проклятых врагов, дьяволов и евреев. Ты знаешь, что я делаю это исключительно из-за рвения моей веры и ради чести Твоего Величия; ведь для меня это дело всего моего сердца и всей моей жизни...».

Однажды Лютер обмолвился, что «в некоторые моменты и в результате некоторых соблазнов он уже не понимал, где Бог и где дьявол, и что он даже доходил до того, что спрашивал себя, не является ли дьявол Богом!»

Экхарт оказал значительное влияние также и на саму "немецкую идеологию", как прозвали Маркс и Энгельс философию гегелевского типа. И, наконец, самым решающим образом Экхарт повлиял на становление нацизма. Автор "Мифа ХХ-го века", крупнейший идеолог гитлеризма, казненный по приговору Нюренбергского трибунала (причем не выказавший даже тени раскаяния), Альфред Розенберг видел в Экхарте пророка национал-социализма. С.Н.Булгаков пишет в своей "Истории антисемитизма": "Христианством, исправленным и дополненным, освобожденным от груза всей христианской догма­тики, тайнодействия и иерархии, Розенберг готов на­делить и "германскую" церковь нового типа, создание которой соответствует исканию северной расовой души обрести "германскую религию будуще­го". Это будет "новая религия народной чести", с "почитанием борющегося за честь народа солдата", это есть новое чувство жизни ново­го времени. Его пророком для Розенберга является Мейстер Экхарт".

Итак, замешанная на идеалах Экхарта «немецкая идеология» издавна могла служить тем признаком, который подтверждал верность иудейского предания, согласно которому некоторые германские племена происходят от Амалека.

К содержанию

© Netzah.org