Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ



АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты


К содержанию

Недельная глава "Пкудей"

НЕСРАВНЕННОЕ СРАВНЕНИЕ («Пкудей» 5767 - 15.03.2007)

Природа славы

Недельная глава «Пкудей» завершается описанием нисхождения славы Всевышнего в святилище: «И покрыло облако шатер соборный, и слава Господня наполнила скинию. И не мог Моше войти в шатер соборный, потому что осеняло его облако и слава Господня наполняла скинию» (40:34-35). Итак, Всевышний сделал то, что обещал: Являющийся Местом для всего мира, вместил Себя в «ограниченном пространстве» скинии. При этом мы видим, что описанные в Торе явления Всевышнего были не только речениями, не только мистическим сиянием света, но очень часто выглядели как какие-то вполне зримые посюсторонние события, как например следующее описание: «И осенила слава Господня гору Синай, и покрывало ее облако шесть дней; и воззвал Он к Моше в седьмой день из среды облака. А вид славы Господней, как огонь, пылающий на вершине горы, пред глазами сынов Израилевых». (Шемот 24:16-18).

Как нам следует понимать все эти загадочные явления? В каком смысле «слава Господня наполнила скинию»? Созерцали ли сыны Израиля самого своего Бога непосредственно, или имели дело с чем-то сотворенным, с чем-то «сопутствующим»?

Вот что говорит Рамбам относительно приближения к Славе, то есть относительно ее постижения: «Если ты пожелаешь, ты можешь истолковать сказанное о Моше: «И да подойдет Моше один к Господу» (24:2), - в том смысле, что он должен подойти к тому месту на горе, где почило сияние, то есть слава Господня. Но только придерживайся принципа: нет разницы в том, находится ли индивидуум в средоточии земли или наверху девятой сферы (если бы такое было возможным) – он не далек от Бога в первом случае, и не близок к нему во втором; но приближение к Нему, да превознесется Он, - в постижении Его, а далек от Него тот, кто пребывает в неведении о Нем» (гл 18).

При этом, однако, «постижение Его» по Рамбаму принципиально невозможно. В 52-ой главе «Путеводителя заблудших» мы читаем: «Нет соотнесенности между сотней локтей и остротой перца, ибо одно принадлежит к роду качеств, а другое – к роду количества... Так как же невозможна соотнесенность между Ним, да превознесется Он, и чем-то из сотворенного Им при том огромном различии в истине их существования, различии, глубже которого быть ничего не может?! А если бы была между ними соотнесенность, то Ему тем самым сопутствовал бы акцидент соотнесенности… Так что по сути дела невозможно избежать трудностей, приписывая Ему атрибуты, - даже те, которые выражают аспект соотнесенности.».

Негативная (апофатическая) теология с одной стороны подкупает своим радикализмом, позволяющим отличить Всевышнего от «небесных сфер» так же четко, как и от сфер «земных». Но с другой стороны она так безмерно отдаляет Бога от человека, что делает Его похожим на безучастное эпикурейское божество. По отношению к Нему странно звучат даже слова «да превознесется Он». В самом деле, не «атрибутирует» ли Рамбам Всевышнего, «превознося» Его?

Более того, если Он настолько непостижим, то вообще может оказаться кем-то другим. Как проверить? Такое сомнение тем более усиливается, что все запреты на атрибутивность уже задолго до Рамбама были сделаны греческими философами по отношению к их Единому! Некоторые нюансы при желании различить можно. Например, по отношению к Единому Парменида трудно сказать, что его не могут вместить «выси небес». Согласно неоплатонической мысли, Единое, пожалуй, и являлось именно такой высью небес. И все же общее описание Единого Плотина и Единого Рамбама поразительно совпадает.

Впрочем, взгляд Рамбама - это не единственный еврейский взгляд. В противоположность ему каббалисты утверждают, что явление Славы Бога и есть Он сам, Он - в самом неподдельном своем образе. В каббале Всевышнему не просто приписываются атрибуты, в каббале «Его постижение» касается Его самых сокровенных глубин. А согласно аризалевской иерархии миров: ацилут, брия, йецира и асия, практически все то, что традиционно относится к «небесам» (ангелы, прообразы материального мира) так или иначе признается самим Богом.

Подходы философов и каббалистов выглядит взаимоисключающими друг друга. Не удивительно, что в пылу полемики (о причинах катастрофы 1492 года и «продлении изгнания») каббалисты называли книги еврейских философов книгами главы сатанинского мира - Саммаэлля. Гершом Шолем пишет: «Аристотель в еврейском понимании был воплощением сущности рационализма, однако его голос, продолжавший вызывать отзвук даже в средневековой каббале, теперь обрел глухой и призрачный отзвук в ушах, настроенных на новую каббалу. Книги еврейских философов стали «сатанинскими книгами» ».

Между тем «на выходе» и Рамбам и Аризаль в равной мере принадлежат еврейской традиции. Ни одного она не отвергла в угоду другому. И разумеется, не случайно. Оба эти подхода антиномически предполагают друг друга, и лишь нуждаются для своего примирения в соответствующем теологическом оформлении.

Какие модели можно здесь предложить? Первая перспектива, приходящая на ум – это теория неопределенности в квантовой физике. Согласно принципу неопределенности Гейзенберга, если мы точно знаем импульс электрона, то не знаем его месторасположения. Если знаем месторасположение – не знаем импульс.

Теология иудаизма говорит нечто подобное. Если мы точно определяем Бога как трансцендентного, то утрачиваем всякое знание о Нем, если же мы начинаем что-то различать в Нем, то эта различенность моментально приобретает черты тварного мира, оказывается сопричастна Священной истории. Иными словами, различенный в себе самом Бог так или иначе начинает выглядеть имманентным миру. Как в квантовой механике прибор определяет параметры объекта, так в еврейской теологии исследование Бога человеком немедленно сообщает Ему человеческие черты. Но это не оптический обман, это подлинное, это действительное знание о Всевышнем.

Между тем нельзя не заметить, что вопрос присутствия (и соответственно постижения) в этом мире трансцендентного Бога активно обсуждался другими аврамитическими религиями, и некоторые найденные ими решения, на мой взгляд, могут представлять для иудаизма несомненный интерес.

Аналектика

В 1351 году православной церковью был принят «Догмат о непостижимом различии в абсолютно простом Божестве сущности и энергий». Проще говоря, свет, сиявший на лике святых, был признан несотворенным предвечным светом, т.е. был признан явлением самого Бога. Точка зрения, весьма близкая точке зрения каббалистов.

Как я уже говорил, афонский иеромонах Прохор Кидонис, споривший с этим учением даже после его канонизации, справедливо утверждал, что все присущие Всевышнему энергии так или иначе отражают сотворенный мир. Аналогичная критика слышалась со стороны католической церкви, которая (как и Рамбам) признает этот свет сотворенным.

Между тем католическая теология выработала свою теорию Богоприсутствия и Богопостижения. В основе католического учения лежит так называемая теория аналогии бытия Фомы Аквинского. Полемизируя с негативной теологией, запрещающей сопоставлять бытие Бога с бытием человека (как сотню локтей с остротой перца), Фома Аквинский предложил соотносить эти бытия как аналогичные.

Понятие «бытие» по Аквинату может быть и субстанцией, и акциденцией. Сложность философского аппарата не позволяет рассмотреть эту теорию в рамках этой статьи, но выводы из нее достаточно просты: Бога невозможно определить и постичь безупречно точно, но в то же время на пути аналогии в Его постижении можно весьма существенно продвинуться. Мы познаем Бога через откровение, но в то же время познание мира также углубляет наше познание о Нем.

Основываясь на этих прозрениях томизма, немецкий философ Лакебринк предложил метод, который он назвал аналектикой, противопоставляя ее диалектике. Как известно, в основу диалектики положен принцип различия идей и предметов, тождественных в каком-то основном плане. Так в диалектических взаимоотношениях находятся мужчины и женщины (тождественные своей человечностью), богатые и бедные (тождественные своей включенностью в общую экономическую систему) и т.д. Тождество в этой ситуации подразумевается, но не обсуждается, обсуждаются только различия.

Аналектика осуществляет прямо противоположный ход – она обнаруживает тождество самых отдаленных по своему характеру предметов и исследует именно его. Утверждение, что невозможно соотнести «между Ним, да превознесется Он, и чем-то из сотворенного Им, при том огромном различии в истине их существования, различии, глубже которого быть ничего не может» представляет для аналектики лишь предельный вызов, задающий ее общий тон. Ей хочется заглянуть в эту предельную глубину, ей хочется отождествить полюса на основании этой глубины. Раз есть предметы, которые нельзя соотнести, то не становятся ли они близки уже хотя бы этим? Не говоря уже о том, что и сам тезис Рамбама аналектика вовсе не обязана полностью принимать. Согласно принципам аналектики, нет предметов, которые было бы невозможно (хотя бы по аналогии) сопоставить, а тем самым в чем-то отождествить.

Этот ход мысли представляется «еврейским» уже в силу одной своей структуры. Он идет против течения, он, как еврейское письмо, движется в непривычном для большинства народов направлении. Однако в иудаизме, как мне кажется, имеется собственный метод, аналогичный аналектике, и это «пшара» – компромисс. Согласно этому принципу высшей ценностью является всеобщая гармония, «шалом», а не правда, не справедливость.

«Милость и истина встретились, справедливость и мир облобызались. Когда правда из земли произрастает, справедливость с небес является, и Господь даст благо» (Псалом 85:11-12) А у пророка Захарии сказано: “По истине и по справедливости мира судите во вратах ваших” (8:16).

Эти пасуки легли в основание иудейского учения о «пешаре» – компромиссе, согласно которому достижение мира, гармонии и согласия не только возможно, но даже предписано в тех ситуациях, когда отсутствует объективное взаимопонимание, когда стороны остаются навсегда разъединены собственными правдами.

Рав Йосеф Соловейчик в таких словах разъясняет это учение: “Талмуд считает компромисс мицвой... Иудаизм не признает принципа обязательного противоречия. Обе стороны могут быть правы. “Два стиха противоречат один другому до тех пор пока не приходит третий и не решает спор между ними”. Третий стих не утверждает ошибочности одного из предыдущих. Оба приемлемы. Иудаизм может принять тезис и антитезис как истину... Человек не может быть безгранично прав, он также не может быть абсолютно неправ. И истец и ответчик - оба правы и неправы. Таким образом, согласно иудаизму тяжба не должна заканчиваться победой одного и унижением другого. Уступают оба. Такое судейство и есть справедливость”.

Но разве не ясно, что аналектика является теологическим аналогом галахического принципа «пешары»?

Так тот, Кого не вмещают «выси небес», заключает Себя в «ограниченном пространстве» скинии! Так несопоставимым со Своим творением Создатель является ему в совершенно зримом образе Своей славы, к которой можно приблизиться вполне физическим образом.


К содержанию









© Netzah.org