Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ



АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты


К содержанию

Недельная глава "Тазриа"

СУДЬБА ОДНОЙ ФАНТАЗИИ («Тазриа» 5768 - 03.04.2008)

Если отношение еврейского народа к Гитлеру вполне однозначно и не представляет собой никакой психологической проблемы, то отношение к Достоевскому возбуждает немало вопросов. Об этой проблеме, о достойном еврейском ответе на «фантазии» великого классика, я бы хотел поговорить в следующей статье.

"Еврейский вопрос"

Недельная глава "Тазриа" в значительной мере посвящена проказе и правилам обращения с прокаженными. Болезнь эта традиционно воспринимается как наказание за грех злословия, что позволяет толкователям этой главы иногда избегать обсуждений собственно медицинских проблем и углубляться к духовному недугу оговоров и сплетен. Под словом "злословие" традицией понимается самый широкий спектр заочных высказываний, начиная от вполне правдивых историй о неблаговидных поступках наших ближних и кончая откровенным оговором последних. Отношение к злословию в традиции самое суровое. В Талмуде сказано: "За три греха человека наказывают на этом свете, и много он теряет в мире грядущем: за идолослужение, за кровопролитие, а более всего - за злой язык» (Авода Зара 19). Соседство злословия с кровопролитием неудивительно: прежде чем умертвить человека физически, его всегда умертвляют метафизически.

Возвращаясь сегодня к этой теме, я бы хотел обратить внимание на то, что, пожалуй, никто в мире не страдал от этого порока в такой мере, как евреи. По слову Писания, евреи превратились в "притчу" (Дварим 28:37), в посмешище, в главный предмет злословия со стороны народов. В антисемитизме, включающем в себя все виды злословия в адрес еврейского народа, особенно выделяется именно крайняя его форма - оговор. Действительно, против еврейского народа можно сказать немало нелицеприятного. Вспомним хотя бы, что говорится о нем в ТАНАХе, или просто обратимся к полемике между правыми и левыми израильтянами. Вся их взаимная перебранка целиком и полностью направлена против евреев. Выявляя недостатки друг друга, правые и левые евреи в целом представляют свою нацию в достаточно невыгодном свете. Между тем они говорят правду как она есть, и никому не приходит в голову назвать их антисемитами. Настоящих антисемитов отличает именно преднамеренный оговор еврейского народа, причем в крайних своих формах носящий откровенно фантастический и даже паранойяльный характер (заклание христианских младенцев, отравления, всемирный заговор и пр.).

Неудивительно поэтому, что убежденные борцы с "еврейским заговором" вне сферы этой «своей борьбы» обыкновенно ничего из себя не представляют. Разумеется, многие столпы европейской культуры не симпатизировали евреям, некоторые даже язвительно высказывались в их адрес, но в настоящую последовательную "борьбу" включались все же очень немногие. Одним из таких исключительных фигур был Достоевский.

По мнению Достоевского, евреи спаивают и эксплуатируют неевреев. В своей публикации "Еврейский вопрос" он пишет: "Вся деятельность евреев в этих наших окраинах заключалась лишь в постановке коренного населения сколько возможно в безвыходную от себя зависимость, пользуясь местными законами. О, тут они всегда находили возможность пользоваться правами и законами. Они всегда умели водить дружбу с теми, от которых зависел народ, и уж не им бы роптать хоть тут-то на малые свои права сравнительно с коренным населением. Довольно они их получали у нас, этих прав, над коренным населением. Что становилось, в десятилетия и столетия, с русским народом там, где поселялись евреи, - о том свидетельствует история наших русских окраин"

Но этого мало – главное в еврействе - это сквозной материализм, заражающий своим духом крещеное племя: "Недаром же все-таки царят там повсеместно евреи на биржах, недаром они движут капиталом, недаром же они властители кредита и недаром, повторяю это, они же властители и всей международной политики, и что будет дальше - конечно, известно и самим евреям: близится их царство, полное их царство! Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, материализм, слепая, плотоядная жажда личного материального обеспечения, жажда личного накопления денег всеми средствами - вот все, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу, вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения людей.".

При этом Достоевский даже не стеснялся признаться в своей пристрастности и предвзятости: "Любопытно то, что чуть лишь вам - в споре ли или просто в минуту собственного раздумья - чуть лишь вам понадобится справка о еврее и делах его, - то не ходите в библиотеки для чтения, не ройтесь в старых книгах или в собственных старых отметках, не трудитесь, не ищите, не напрягайтесь, а не сходя с места, не подымаясь даже со стула, протяните лишь руку к какой хотите первой лежащей подле вас газете и поищите на второй или на третьей странице: непременно найдете что-нибудь о евреях, и непременно то, что вас интересует, непременно самое характернейшее и непременно одно и то же - то есть все одни и те же подвиги! Так ведь это, согласитесь сами, что-нибудь да значит, что-нибудь да указует, что-нибудь открывает же вам, хотя бы вы были круглый невежда в сорокавековой истории этого племени. Разумеется, мне ответят, что все обуреваемы ненавистью, а потому все лгут. Конечно, очень может случиться, что все до единого лгут, но в таком случае рождается тотчас другой вопрос: если все до единого лгут и обуреваемы такою ненавистью, что с чего-нибудь да взялась же эта ненависть, ведь что-нибудь значит же эта всеобщая ненависть, "ведь что-нибудь значит же слово все!", как восклицал некогда Белинский".

Но кто же тогда будет отвечать Достоевскому, что он обуреваем ненавистью, если действительно "все" считают евреев кровопийцами?

Превентивный удар

Достоевский прекрасно знал, что его фантазии считают правдой далеко не "все". Например, другой русский классик Николай Лесков сумел вынести о "еврейском вопросе" совершенно другое мнение. В его независимом отчете для правительственной комиссии, учрежденной после погромов (1883), говорится: "Действительно ли евреи такие страшные и опасные обманщики или "эксплуататоры", какими их представляют?... Статистика дает показания не в пользу тех, кто думает, что где живет и действует еврей, там местное христианское простонародье беднее. Напротив, результат получается совершенно противоположный. То же самое подтверждают и живые наблюдения, которые доступны каждому проехавшему хоть раз по России… Где действительность показала нам нечто лучшее, то это как раз там, где живет жид… Если же еврей, как мы думаем, не может быть уличен в том, что он обессилил и обобрал дозволенный для его обитания край до той нищеты, которой не знают провинции, закрытые для еврея, то стало быть, огульное обвинение всего еврейства в самом высшем обманщичестве может представляться сомнительным. А тогда факт "эксплуатации" может быть принимаем за непререкаемый только теми, кто не боится ошибок и несправедливости против своего ближнего… Говорят: "евреи распаивают народ". Обратимся к статистике… Оказывается, что в великорусских губерниях, где евреи не живут, число судимых за пьянство, равно как и число преступлений, совершенных в пьяном виде, постоянно гораздо более, чем число таких же случаев в черте оседлости. То же самое представляют и цифры смертных случаев от опойства. Они в великороссийских губерниях чаще, чем за Днепром, Вилиею и Вислой…. Если же в еврейских городках и местечках процент шинкарей выйдет несколько более, то справедливость заставит при этом принять в расчет разность прав и подневольную скученность евреев, при которой иной и рад бы заняться чем иным, но не имеет к тому возможности, ибо в местности, ему дозволенной, есть только один постоянный запрос – на водку".

Если Достоевский "не побоялся ошибок и несправедливости против своего ближнего", то побоялся бы хоть еврейского Бога, который по его же словам "продолжает вести свой народ к цели твердой - это-то уже ясно".

Ан нет, в своем воображении он видит "это племя" насквозь: "мне иногда входила в голову фантазия: ну что, если бы то не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов - ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они сравняться с собой в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали ли бы кожу совсем? Не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю?"

Очевидно, что Освенцим – в свете этой "фантазии" просто превентивный удар. Не ждать же в самом деле сложа руки пока тебя истребят! Как это ни грустно, но от фантазий Достоевского до практики Гитлера один шаг.

Но если отношение еврейского народа к Гитлеру вполне однозначно и не представляет собой никакой психологической проблемы, то отношение к Достоевскому возбуждает немало вопросов. Об этой проблеме, о достойном еврейском ответе на «фантазии» великого классика, я бы хотел поговорить в следующей статье.


К содержанию









© Netzah.org