Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Корах"

ДЕМОКРАТИЯ – ЭТО ХОРОШО ( "Корах" 5766 - 22.06.2006 )

Еврейскими глазами

В недельной главе «Корах» повествуется о бунте Кораха: "И отделился Корах, сын Ицара, сына Кыата, сына Лейви, и Датан, и Авирам, сыны Элиава, и Он, сын Пэлэта, сыны (из колена) Рувэна, И предстали пред Моше, и (с ними) двести пятьдесят мужей из сынов Исраэйля, начальники общины, призываемые на собрания, люди именитые. И собрались против Моше и Аарона, и сказали им: полно вам! ведь вся община, все святы, и среди них Господь!" (16.1-3)

Как известно, в какой-то момент Кораха и его сторонников поддержало большинство сынов Израиля. Это обстоятельство нередко служит поводом для обсуждения вопроса «власти большинства», вопроса демократии.

Когда в мир пришла демократия, то среди евреев возник естественный вопрос: хорошо ли это для евреев? Выяснилось, что хорошо. Демократия – это хорошо для евреев. Ведь демократические страны предоставляют евреям право свободно исповедовать их религию и позволяют им выбирать любое жизненное поприще, а не только ростовщичество и торговлю крепкими напитками. Между тем эта – безусловно важная, но все же прикладная, потребительская - постановка вопроса не должна застилать от нас также и вопроса по существу: а хороша ли демократия сама по себе?

В самом деле, может быть демократия - это что-то вроде трефного мяса? То есть может быть, она хороша (в том числе для евреев), когда ее придерживаются гои, но для самих евреев неприемлема?

Во всяком случае, в связи недельной главой «Корах» часто можно услышать радикальные заявления, что иудаизму не по пути с «демократией», что иудаизм в своей основе теократичен и не считается с быстроменяющимся мнением «большинства».

Мне уже доводилось в рамках этой рубрики выступать с возваниями в защиту демократии, в частности в статье «Демократия и теократия» (Вести-2. 16.06.05). Я пытался показать, что нападки на демократию нелепы, так как демократия это не столько "власть большинства", сколько - в широком значении слова – вся совокупность выработанных человечеством средств контроля над государственной властью. Власть же по своим внутренним и неумолимым законам сама по себе неизбежно корумпируется. Тенденции злоупотребления властью устойчивы и повсеместны. Там, где отсутствуют демократические механизмы, там власть несет угрозу не только оппозиции, она становится бедствием даже и для тех партий и сословий, которые сами эту власть установили.

Попытки использования власти для утверждения той или иной идеи очень часто достигают противоположной цели. Власть очень скоро сама начинает использовать идею для удовлетворения своих и только своих нужд. В этом смысле в демократии, как в средстве контороля нал властью, кровно заинтересованы все идеалисты, все носители идеи служения и просто порядочные люди. Евреи здесь совсем не исключение.

Между тем в тех статьях я не затрагивил ряд других важных аспектов этой проблемы, а именно собственную духовную ценность демократии, на которую очень редко обращается внимание.

Хомо модернус

Итак, демокоратия - это механизмы контроля над властью. Но тут естественно возникает вопрос: если демократия это только механизмы, то почему иногда они оказываются не на пользу, а даже идут во вред делу свободы? Самый ближайший тому пример - насаждаемая Соединенными Штатами демократизация арабского мира, которая ведет лишь к усилению радикализма. В этой связи достаточно упомянуть о демократической победе ХАМАСа на выборах в ПА. Демократическая процедура, как мы видим, сама по себе ничего не значит.

В этом пункте мы обнаруживаем, что демократия это не только «механизмы», но что она предполагает также и некие «ценности», крепится на них. Мы видим, что политическая демократизация несостоятельна без демократизации духовной. В чем же она состоит?

Начало модерна полагает простая кантианская мысль, что в нашем эмпирическом мире невозможно доказать человеческими средствами преимущественную истинность той или иной веры.

Вопрос Истины тем самым смещается вглубь самого человека, который становится принципиальной загадкой для самого себя. Никто кроме него не может этой загадки разгадать. Поиск и создание себя самого, своего образа, своего мобильного и автономного мировоззрения составляют ядро духовности человека эпохи модерна, то есть попросту говоря «современного человека».

Современный человек может придерживаться самых разнообразных представлений, он может разделять самые экзотические поверья и политические доктрины, однако в своей основе он описывается одной единственной концепцией, имя которой - экзистенциальная философия.

В наиболее сжатой «программной» форме она изложена в небольшой работе Сартра «Экзистенциализм – это гуманизм»

Вот как характеризует ее Тиллих: "Сартр выводит последние следствия из экзистенциального анализа Хайдегера… Именно поэтому он стал символом современного экзистенциализма, - позиция заслуженная не столько оригинальностью его общих идей, сколько радикальностью, последовательностью и психологической точностью, с какими он их выдвигает. Я имею в виду прежде всего его тезис "сущность человека есть не что иное, как его существование". Эта фраза подобно вспышке света освещает всю экзистенциальную сцену. Ее можно назвать самой трагической и самой мужественной фразой экзистенциалистской литературы. Ее смысл заключается в следующем: истинной природы человека не существует, с той лишь оговоркой, что он способен сотворить из себя все, что пожелает. Человек создает то, чем он является".

Это значит, что человек исходно возникает вне традиции, что его первый духовный вздох делается не средствами внушеных ему из вне идей, а его самостоятельным решением принять их на себя.

Подумать и поверить человек может только сам, точно также как только сам он может поесть и освободиться от съеденного.

Казалось бы, повсеместно мы видим нечто совершенно другое. Повсеместно мы видим, что люди сплошь и рядом полагаются на внешний авторитет и сплошь и рядом пользуются услугами посторонних специалистов. Мировоззрения люди также воспринимают уже выработанные кем-то, а не сами их, как правило, изобретают. В чем же проявляется самостоятельность человека?

Очевидно, в его решимости принять на себя какие-либо убеждения и идеи независимо от того, сам ли он их выработал, или воспринял от других. Так Царь слушает своих советников, принимая доводы одних и отвергая доводы других, но в любом случае решение принимает именно он.

Иными словами, экзистенциалист - это царь, даже когда он соглашается с чьим-то внешним мнением и поступает согласно этому мнению.

Сартр пишет: «Дело в том, что когда вы идете за советом, например, к священнику, значит, вы выбрали этого священника и, в сущности, вы уже более или менее представляете себе, что он вам посоветует. Иными словами, выбрать советчика – это опять-таки решиться на что-то самому».

Итак, духовная основа демократии состоит в признании, что истина не известна нам сама по себе, что мы имеем дело лишь с нашими представлениями о ней, и потому соглашаемся с тем, что в своих поисках можем ошибаться. Иными словами, в том случае, если человек признает истинной каую-либо традицию, голос этой традиции может быть лишь совещательным, последнее слово всегда остается за самим человеком. Ответственность за свой выбор несет только он сам.

Но в этом смысле иудаизм как раз глубоко экзистенциален.

Действительно, согласно учению иудаизма, шалиах, то есть посредник, посланник - является самим тем человеком, который его услугами пользуется. Еврей сам должен обрезать своего сына, но так как он этого грамотно сделать не может, то это делает специалист – моэль. Однако в данном действии этот специалист выступает не как самостоятельная личность, а как орудие и продолжение отца.

В статье «Синагога как институт и как идея» р.Соловейчик пишет: "Шлихут — это передача другому человеку своих полномочий, превращение его в доверенное лицо или представителя. Это юридическая форма, которая необходима для деятельности на расстоянии. Я не могу попасть в определенное место, следовательно, там за меня действует мой уполномоченный. Однако в иудаизме шлихут — это понятие не только утилитарное, юридическое и формальное; оно характерно также персональным и метафизическим моментом. Шалиах (посланец) не просто действует вместо меня, здесь имеет место личная идентификация посланца с тем, кто его посылает. Талмуд учит, что посланец человека подобен самому человеку. Больше того, посланец — и есть тот самый человек. Личность посылающего и посланца соединяются в шлихуте. Барьеры, отделяющие эгоцентричного человека, убираются, и две личности сливаются в одну".

Между тем легко заметить, что раввин, к которому обращается верующий еврей за советом – это также посланник. Каждый еврей призван знать галаху. Однако поскольку он глубоко этому не учился, то он обращается к помощи ученого раввина, являющегося в этом смысле его шалиахом.

Иными словами, слушаясь раввина, как человека компетентного в вопросах галахи, еврей слушается... самого себя. Даже выбрав себе раввина и подчиняясь его решениям, еврей как бы подчеркивает, что это он самостоятельно пришел к данному толкованию воли Создателя (через оказанное данному раввину доверие). Возможно ли более экзистенциальное заострение проблемы самостоятельности?

Те религиозные движения и секты, которые основываются на мистических каналах, на подавляющем внешнем авторитете, разумеется, представляют дело иначе. Именно в подчиненности, в отазе от себя они рисуют духовную вершину для своих адептов. В действительности же это не вершины, на которые возвела человека та или иная секта, а дно, на которое он вполне самостоятельно опустился.

У религиозных движений такого толка безусловно имеются свои проблемы с экзистенциальной концепцией человека и с демократией, но иудаизм к таким религиям не относится. Демократия хороша для евреев во всех отношениях.

К содержанию

© Netzah.org