Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Хуккат"

У ГРАНИЦ РАЗУМА («Хуккат» 5764)

Неразумный закон

В недельном чтении «Хуккат» рассказывается о рыжей телице – жертвенном животном, обеспечивающим ход всего храмового богослужения. Дело в том, что пепел рыжей телицы служил для приготовления специальных вод, используемых для очищения от «тумы» (ритуальной нечистоты), источником которой служит человеческий труп. Поскольку каждый человек в своей жизни неоднократно соприкасается с мертвым телом, то становится ясно, что без пепла рыжей телицы в храмовом богослужении не обойтись.

Законы рыжей телицы слывут самыми иррациональным из всех законов Торы. Во всяком случае они явно противоречат всем прочим законам, связанным с жертвоприношением. Так очищая от ритуальной нечистоты, пепел телицы в то же время осквернял того, кто его приготавливал. В собственном смысле слова заклание рыжей телицы не являлось жертвоприношением, так как никакие части телицы не воскурялись на жертвеннике; заклание и приготовление пепла производились «вне стана», в противоположность другим жертвоприношениям, которые как раз было запрещено совершать за пределами Храма. Наконец, само заклание телицы совершал не Коэн, т.е. не потомок Аарона, а просто израильтянин («зарежут ее при нем… И сожгут телицу пред его глазами»).

Законы рыжей телицы как бы возглавляют весь класс установлений («хукким»), которые признаются традицией заведомо не имеющими рационального объяснения, и поясняя данный закон, Раши пишет: «Сатан и народы досаждают евреям, говоря: «Что это за заповедь такая и какой в ней смысл?». Поэтому написано: «Вот установления («хуккотай») Торы», т.е. таков Мой указ и ты не должен искать ему объяснения».

Народы действительно издавно насмехались над религией евреев, причем не только над законами рыжей телицы. Вот, например, что пишет Иустин в послании к Диогену (4): "Что же касается до чрезмерной разборчивости иудеев в пище, их суеверия в соблюдении субботы, тщеславия своим обрезанием, лицемерия в постах и новомесячиях, - все это так смешно и не стоит слова, что, думаю я, нет нужды тебе узнать об этом от меня. Ибо из всего того, что Бог сотворил для пользы человека, прилично ли одно принимать как сотворенное хорошо, а другое отвергать как бесполезное и излишнее? Не нечестиво ли клеветать на Бога, будто Он запрещает в день субботний делать что-либо доброе? Также не достойно ли осмеяния тщеславиться уменьшением плоти как свидетельством особенного избрания, как будто за это они преимущественно возлюбленны Богом?"

Однако, пожалуй, с наибольшим непониманием со стороны народов иудаизм столкнулся в Новое время.

Мышление и бытие

В Новое время человек обрел самостоятельные, внетрадиционные источники духовности и поначалу закономерно воспринял их как единственно достоверные. Любая религия стала представляться автономному человеческому разуму пережитком, наивной, некритической формой сознания.

Однако иудаизм, преимущественно построенный на директивных предписаниях, в глазах просвещенного человечества в особой мере утратил свою осмысленность. В общем ряду мировых религий, дружно потерявших свою былую привлекательность и убедительность, иудаизм оказался среди самых презренных.

Кант и Гегель признавали церковное христианство примитивной формой («уровень представления») той самой духовности, которую они, по своему убеждению, раскрыли во всей полноте («уровень понятия»). Однако иудаизм в их глазах не тянул даже и на «уровень представления». В религии евреев эти философы не усматривали ничего кроме национального эгоизма и лицемерия. И Кант откровенно призывал к «автаназии» иудаизма.

Между тем время выявило ограниченность рационализма. Идея самодостаточности разума, которая в 18 веке посещала самые передовые и светлые головы, в 20-21 веках стала уделом слабых умов. Эпоха рационалистического триумфализма завершилась, и мысль вновь обнаружила свою зависимость от бытия, вновь стала искать основу в бытии, хотя отныне и не в предельно обобщенной форме, а в форме особенной.

Так, например, Бердяев пишет: «Своеобразие моего философского типа прежде всего в том, что я положил в основание философии не бытие, а свободу». Но таковым стал общий ход мысли всех серьезных философов, разочарованных классическим рационализмом: все они положили в основание своей мысли что-либо внемысленное, иррациональное. Кьркегор поставил в основу философии экзистенцию, Ницше - волю, Бергсон - жизнь и т.д. Некоторые мыслители положили в основу своей философии религиозные традиции. Так например, Флоренский обратился к православию, Розенцвейг к иудаизму. Однако этих мыслителей было бы затруднительно характеризовать как традиционных учителей, как «рупоры» данных религиозных учений. Они скорее выражают свои частные подходы, возводя их к православию и иудаизму. Стоит ли удивляться тому, что миллионы интеллигентных людей, не претендующих на разработку уникальных философских систем, также ставят в основу своего мировоззрения какую-либо религиозную традицию?

Но даже те, кто такого выбора не делают, признают его полную правомочность и закономерность. Они признают наличие смысла в самых разнообразных религиях и культурах. Вот как формулирует эту новую философскую действительность российский философ А.В.Ахутин: «Каждая культура – бывшая и нынешняя – были и существуют всерьез, а не в качестве ступенек, этапов, каких-то недо-разумений, недо-бытий. Каждая культура – полноценный и общезначимый урок человеческого само-обучения, само-образования. Они поучительны целиком, как равноценные, равноосновательные, равномощные образы мышления и бытия».

Современный человек по определению беспочвенный человек, который строит свою идентификацию на представлениях экзистенциальной философии, психологии, социологии и т.п., словом на всем том, что не привязано ни к какой традиции и почве. Однако в какой-то момент он стал все более осознавать, что свободомыслие не может обходиться без диалога с традиционными концепциями. Мысль потянулась к бытию, и на новом уровне признала свою зависимость от него.

В этом отношении можно сказать, что современная философская культура (наравне со всеми другими уважаемыми религиозными традициями) полностью реабилитирует иудаизм со всеми его «хуккотай». И на этот раз это требование именно Разума, а не темных еврейских начетчиков.

Очевидно, что всякий традиционный человек, пытающийся выстроить свое мировоззрение вопреки экзистенциальной истине, оказывается в тупике и превращается в глухого фанатика. Увы, но примеров фанатизма на «иудейской улице» можно привести немало. Как мы хорошо знаем, в ешивах не только просвещают ум и сердце светом Торы, но также и отменно промывают мозги, воспитывая предубеждение против мышления как такового.

Однако при этом было бы наивно не замечать, что и «самостоятельно мыслящие» люди зачастую оказываются ничуть не менее одержимыми фанатиками, чем их религиозные супостаты.

Те, кто по старинке продолжают сегодня противопоставлять «почве» «беспочвенность», представляя их как непримиримых врагов, зачастую оказываются духовными двойниками фундаменталистов.

Неспособность этих людей понять, что традиции – это не примитивные отжившие свой век формы сознания, а полноценные параллельные опыты, с которыми необходимо считаться в интересах самого же мышления, эта неспособность превращает их во врагов разума.

Левый марш

Люди, гордящиеся своим свободным мышлением, но в то же время пренебрежительно относящиеся к религиозному опыту как к чему-то заведомо темному и примитивному, в действительности обнаруживают роковую неспособность мыслить. Они оказываются интеллектуальными пигмеями, выше которых выглядит любой простец, не утративший первичного здравомыслия.

При этом интересно обратить внимание на то, что указанная общая философская некомпетентность корреллирует у этой публики с известной недобросовестностью. Интеллектуальные пигмеи выделяются выраженной внутреплеменной солидарностью, в жертву которой они обычно приносят интересы всех прочих людей.

Сравним, например, предыдущего президента Израиля Эзера Вайцмана и нынешнего - Моше Кацава. Кацав - бывший депутат Кнессета от партии Ликуд, умевший в свое время весьма ярко изложить свою политическую позицию, полностью отстранился от выражения политических взглядов, став президентом. Он принял на себя требование своей должности – представлять весь народ Израиля, и не позволяет себе никаких частных высказываний по поводу тех политических вопросов, которые вызывают острые споры.

В то же время его предшественник превратил пост президента страны в трибуну для выражения политических взглядов частного гражданина Эзера Вайцмана. В свое время Вайцман полностью мобилизовался на поддержку Норвежского соглашения, которое, между прочим, было отвергнуто большинством еврейских депутатов Кнессета!

Аналогичная картина наблюдается практически во всех сферах израильской жизни. Подыгрывание левому лагерю обнаруживается в деятельности израильских писателей, журналистов, судий и прочих интеллектуалов, которые благодаря таким действиям ставят под сомнение свою профессиональную компетентность.

Действительно, великий писатель умеет так описать события, что вы не сможете распознать, на стороне какого из героев он стоит. Профессиональный журналист так умеет осветить ситуацию, что вы останетесь в неведении относительно его политических взглядов. То же и судья – в его решениях никак не должны обнаруживаться его политические пристрастия.

Но и израильские писатели, и израильские журналисты, и израильские судьи на каждом шагу спешат продемонстрировать свою «гражданскую позицию», обнаруживая ее однозначно левую суть.

Писатели зовут поселенцев «гангстерами» и «фашистами». Журналисты не только всячески выгораживают левые идеи, но и навязывают свою систему взглядов уже на уроне терминологии. В частности они постоянно используют термин «правые экстремисты», но «левый» в их устах в любой ситуации остается просто «левым». Иными словами, журналистами навязывается представление, что правым по самой их природе присущ экстремизм в той же мере, в какой левым присуща умеренность.

То же и судьи. В своих решениях Верховный суд последовательно проводит политику двойного стандарта. Так, одни и те же высказывания в устах правого активиста будут квалифицированы как «подстрекательство», а в устах левого - как выражение «свободы слова».

Решения Верховного израильского суда настолько политически ангажированы, что порой испытываешь неловкость: да что ж это они в самом деле делают? Хоть бы для видимости, иногда решали бы дела по соображениям справедливости, а не по политическим мотивам!

В свое время Владимир Маяковский в следующих словах выступил против «патриархального» образа мышления: «довольно жить законом, данным Адамом и Евой. Кто там шагает правой? Левой, левой, левой».

Вне рамок армейской службы маршировка - это однозначное зло. В этом отношении совершенно безразлично, как маршировать - правой или левой. Однако для меня здесь важно отметить, что те люди, которые отличаются интеллектуальной узостью, маршируют именно левой.

К содержанию

© Netzah.org