Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Недельная глава "Балак"

ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙСТВО («Балак» 5763)

Обманчивая внешность

В недельной главе «Балак» описывается, как моавитянский царь Балак призвал великого кудесника Билама проклясть для него Израиль. «Пойди, прошу, прокляни мне народ этот, ибо он сильнее меня. Может мне удастся, и мы его поразим, и прогоню я его из этой земли. Ведь я знаю: кого благословишь ты, тот благословен, а кого проклянешь, тот проклят» (22.6)

Но Всевышний явился Биламу и побудил его благословить, а не проклясть Израиль: «Не иди с ними, не проклинай народа того, потому что он благословен» (22.12).

Билам так и поступает: «Как прокляну я? Не проклинает его Бог. Как изреку зло? Не изрекает зла Господь! С вершины скал вижу я его и с холмов смотрю на него: вот народ отдельно живет и между народами не числится. Кто исчислит прах Иакова и сочтет пыль Израиля? Да умрет душа моя смертью праведников, и да будет кончина моя, как его. И сказал Балак Биламу: что сделал ты мне? Проклясть врагов моих взял я тебя, а ты, вот благословляешь» (23.8-11).

Этот текст, как и текст другого благословения, произнесенного Биламом: «Как хороши шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль» (24.5), казалось бы, должен заставить нас думать, что перед нами типичный представитель праведников народов мира. Даже умереть хочет смертью праведников – вместе с Израилем! Куда уж дальше?

Однако традиция придерживается иного мнения. Как утверждает Гемара (Гитин 57а), душа Билама томится в аду. Согласно преданию, Билам произносил слова благословения вынужденно, почти как его ослица. На самом же деле он ненавидел Израиль. Он ненавидел Израиль задолго до этой истории. В частности, в трактате Сота (11б) утверждается, что именно Билам дал совет Паро убивать новорожденных еврейских мальчиков. В трактате Сангедрин (105б) говорится, что Билам происходит от коварного Лавана и наследует от него свои злые качества. Но, что самое главное, предание утверждает, что он продолжал ненавидеть Израиль и после произнесенных благословений, после полученного откровения.

В конце нашего недельного чтения описывается, как Израиль совершил отступление: «И жил Израиль в Шиттиме, и начал народ блудодействовать с дочерями Моава. И приглашали они народ к жертвам божеств своих, и ел народ и поклонялся божествам их» (25.1-2)

Так вот традиция считает, что именно Билам подучил Балака совратить Израиль, объясняя, что если Израиль согрешит, впадет в блуд, то погибнет даже скорее, чем от проклятия. Традиция однозначно признает, что если бы не поступок Пинхаса, остановившего безумную оргию, то так бы и произошло.

Итак, злодейство Билама особо подчеркивается традицией этим утверждением. Ведь это значит, что Билам действительно ненавидел Израиль даже и после того, как вынужденно благословил его.

Вывод традиции вроде бы столь явно расходится с тем, что мы встречаем в самом тексте Торы, что когда человек впервые слышит об этой традиционной интерпретации, то в него невольно вкрадывается подозрение, а не оговаривает ли традиция этого инородца? Не завидует ли просто иудаизм тому, что среди инородцев может появиться такой великий пророк?

Но почему тогда традиция не ревнует в других случаях? Почему никого не смущает, что в откровении Иехезкеля среди трех величайших праведников Всевышний называет двух неевреев: «И будет трое мужей таких: Ноах, Даниэль и Иов» (14.14-20). Наконец, почему традиция не обвиняет в коварстве тестя Моше Итро – фигуру по своему масштабу и роли вполне сопоставимую с Биламом?

Действительно, можно сказать, что в каком-то смысле Билам - это двойник тестя Моше Итро. Итро тоже был великим жрецом Мидьяна. Итро тоже был советником Паро. Итро тоже признается если и не великим кудесником, то во всяком случае великим знатоком языческих культов. Наконец, и того и другого Всевышний убедил в собственной истинности. Однако реакции их оказались противоположными. Во всяком случае, в глазах традиции, которая утверждает, что Итро заступался за евреев и даже подал в отставку и покинул Египет именно потому, что Паро принял советы его оппонента Билама. А в Зохаре говорится, что когда Итро провозгласил «Теперь знаю, что Всевышний величественнее всех богов», то все народы отвергли своих идолов и восславили имя Всесвятого.

Итак, подозревать традицию в мелкой завистливости у нас нет никаких оснований. Но что же тогда она хочет этим сказать? Как следует понимать это поразительное расхождение между внешним впечатлением и истинным знанием?

Во всяком случае, из этого мы видим, что внешность обманчива, что злодей внешне очень может походить на праведника.

Блеск нечестия

По-видимому, Билам, как он видится еврейской традицией, является образцовым представителем тех злодеев и мошенников, которые говорят прочувствованные слова только для того, чтобы добиться почета или денег. Билам уже в этом мире пророческими средствами увидел Истину, подтвердил к ней свою ненависть и отрекся от нее.

В течение жизни человек всегда свободен раскаяться, но с какого-то момента – бесповоротно это происходит только с приходом смерти – его душа как бы фиксируется в своем окончательном выборе и становится неспособной воспринять Истину. Билам совершил это необратимое отречение уже при жизни.

Речь в данном случае речь идет не о прирожденных моральных уродах и тупицах, хотя и таких немало, а именно о даровитых людях. В том-то и дело, что среди преступников встречаются такие, которые стали ими, не выдержав бремени своей даровитости.

Действительно, ни для кого не секрет, что злодеи нередко бывают даровиты. Чистота и нечистота союзны. Именно союзны - между ними возможно установить тождество.

В самом деле, как и праведники, злодеи стоят над постылым миром обыденности. И те, и другие идут против всех, идут против «всемства». И те другие не желают считаться со «мнениями». И те, и другие бесстрашны и целеустремленны. Наконец, они умеют – иногда, но все же умеют – по заслугам оценить друг друга. Умеют обменяться взглядами.

Так, в «Записках из мертвого дома» Достоевский пишет о каторге: «Сколько в этих стенах погребено напрасно молодости, сколько великих сил погибло здесь даром! Ведь надо уже все сказать; ведь этот народ необыкновенный был народ. Ведь это, может быть, и есть самый даровитый, самый сильный народ из всего народа нашего. Но погибли даром могучие силы, погибли ненормально, незаконно, безвозвратно»

«Как? – восклицает по этому поводу Лев Шестов. – Лучшие русские люди живут в каторге? Самый даровитый, самый сильный необыкновенный народ, это убийцы, воры, поджигатели, разбойники? И кто так говорит? Человек, живший с Белинским, Некрасовым, Тургеневым, Григоровичем, со всеми теми людьми, которые до сих пор считаются красотой и гордостью России! И им предпочесть клейменых обитателей мертвого дома?»

Обычно эти слова Достоевского воспринимаются в контексте бездарности российской социальной системы, не умевшей востребовать таланты и тем самым губившей их. Но даже сделав на это поправку, в этом высказывании останется его прямой смысл – среди преступников встречаются необычно даровитые люди.

Америка издавна славится обратным подходом к талантам своих граждан, нежели Россия. Но та же американская литература от Марка Твена до Фланери о’Коннер полна образами мошенников, являющихся столь блестящими проповедниками, что расчувствованная публика выворачивает перед ними свои карманы.

Впрочем, те самые средние люди, мнением которых злодеи так пренебрегают, по-своему также увлекаются образами злодеев. Иначе зачем бы они проводили бы столько времени перед экранами телевизоров и разинув рот потребляли бы кинопродукцию, львиная доля которой посвящена изображению жизни именно преступного мира?

В глазах многих средних людей добро выглядит поверхностным и невзрачным, а зло – глубоким и блестящим.

Хорошо известно также и то, что сцены ада удаются художникам гораздо лучше нежели изображение рая, которые не тянут обычно более чем на средний санаторий.

Великолепная семерка

Но все же в тезисе о несовместимости гения и злодейства заключена своя правда. И дело не только в том, что среди гениев хотя и встречаются люди с тяжелым характером, немного воров и убийц. Дело в том, что с какого-то момента у таланта, идущего против своего источника, исчезает подлинная связь с ним.

Причем в целом имеется различие между преступником примитивным и преступником даровитым. Примитивный бесталанный преступник отождествляет свое «я» со своими похотями. В этом заключен весь состав его преступления.

Поясню. Все мужчины испытывают приблизительно одинаковую похоть, но изнасиловать женщину может только тот, кто отождествляет свое человеческое «я» со своей похотью. Подавляющее большинство мужчин - и даровитых и бесталанных - прекрасно умеют отличить себя от своих вожделений и совладать с ними.

В отношении к таланту в сущности имеет место то же самое, что и в отношении к простому вожделению.

Для того чтобы реализовать себя, даровитый человек в такой же мере должен отличить себя от своего таланта, в какой он отличает себя от своей похоти. Для того чтобы раскрыть талант, человек должен признать, что талант это не продолжение его «я», что талант – это дар Всевышнего.

Талант может состояться только в том случае, если обладающий им человек последует за ним, как он следует за совестью. Реализация таланта включает в себя невозможность компромисса. Даровитый писатель сочтет за благо всю жизнь писать в стол. Услышат ли его 2-3 человека или 2-3 миллиона человек, для его творчества не принципиально. Но он решительно отвергнет возможность «озвучивать» чуждые ему мысли даже перед стомиллионной аудиторией. Для таланта прислуживать ради славы, власти или вообще чего-то постороннего - это абсурд и саморазрушение.

Поэтому, когда человек служит своему таланту, когда он видит в нем задачу, порученную ему Создателем, то он не может совершить преступления. Его талант будет вести его прямым путем.

Со своей стороны даровитый преступник ведет постоянную игру со своим талантом, он хочет представить его, как некоторое неотчуждаемое свойство себя самого, которым можно свободно пользоваться.

Талант как бы кружит ему голову. Такой человек приписывает свой талант своему «эго», воспринимает его не как призыв Творца, а как естественное продолжение своего «я».

В знаменитом вестерне «Великолепная семерка» глава банды, обиравшей крестьян, изумленно спрашивает у того, кто встал на их защиту: Я не понимаю? зачем ты это сделал? Такой человек, как ты?

Выведенный в этом фильме бандит не только психолог, но и человек, постоянно взаимодействующий с собственной совестью. Он тонко оправдывает себя и искренне недоумевает, как это меткий стрелок идет практически безвозмездно защищать крестьян, когда бы он мог припеваючи жить за их счет?

Но каждый примкнувший к Великолепной Семерке не только уважает крестьян, но и признает, что чем-то крестьяне превосходят его.

Таким образом, в данной ситуации практически все определяет отношение к третьему субъекту - простым людям. Даровитый праведник и даровитый злодей могут обменяться взглядами, но им не по пути.

Даровитый человек, умеющий отличить себя от своего дарования, никогда не посчитает себя человеком более высокого сорта по сравнению с человеком простым, а потому никогда не совершит и ничего против него предосудительного. Но даровитый человек, приводящий Божий дар к своему «эго», презирающий тех, кто этими высокими дарованиями не наделен - это бандит, даже если он никого не ограбил. Во всяком случае, это презрение является корнем всех тех практических преступлений, на которые идут талантливые люди.

И Итро и Билам обладали близкими по своему масштабу дарованиями, но они по-разному к ним отнеслись. Итро следовал за своим талантом, Билам стремился лишь владеть им.

К содержанию

© Netzah.org