Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты

К содержанию

Ту бе-шват

ПРАВЕДНИК, КАК ПАЛЬМА (Ту бе-шват (09.02.17)

Чем глубже в землю уходит корень, тем роскошнее крона и тем сочнее древесный плод, но сама нижняя сторона дерева остается сокрытой от наших глаз. Но то же и человек - чем более он наполнен чувствами, чем глубже зарождается его "йецер", тем изысканней плоды его духовной работы, тем подлинней его человечность

Четыре мира

Еврейская традиция говорит о четырех Новых годах. Так, в трактате "Рош Ашана" сказано: "Существует четыре новолетия: первое нисана - новолетие царей и трех праздников, связанных с паломничествами. Первое элуля - новолетие десятины от скота. Раби Элиэзер и раби Шимон говорят: первое тишрея. Первое тишрея - новолетие для субботнего года и юбилеев… Первое швата - новолетие деревьев. Это по мнению школы Шамая. А школа Гилеля учит: пятнадцатого числа этого месяца".

Таким образом, иудаизм признает четыре календаря, в соответствии с четырьмя мирами, на которые подразделяется все живое.

15 швата, как мы только что прочитали, наступает новый год растений. Каждый год именно 15 швата растение становится на год старше, что существенно уже хотя бы для того, чтобы выполнить заповедь: "И когда войдете в страну и посадите какое-либо дерево плодоносное, то считайте плоды его за необрезанные; три года да будут они для вас необрезанными, не должно есть их. А в четвертый год все плоды его посвящены восхвалению Господа. В пятый же год вы можете есть плоды его, и умножатся для вас плоды его" (Ваикра 19:23-25).

В то же время указанные четыре мира являются одновременно также и иерархическими уровнями некоего единого царства жизни. Действительно, как это разъясняется в книге Кузари, все живые существа располагаются по возрастающей следующим образом: над растительным миром возвышается мир животный, над животным - мир человеческий (существо говорящее), а над человеческим - пророческий (Кузари гл 1:31-42).

Подразделение это осмысленно, и сопоставление этих миров-уровней совершенно необходимо человеку для повседневной духовной работы, для осознания своего места и своей миссии. Так, на сопоставлении Израиля и народов основывается союз человека с Богом ("Благословен Ты, отделивший святое от будничного, Израиль от народов, субботу от прочих дней").

Сопоставление себя с животным также является повседневным человеческим занятием. Являясь с одной стороны полноценным зверем, биологическим видом Homo sapiens, человек в то же время обладает измерениями разума и свободы. Другими словами, человеческую особость нельзя ни распознать, ни полноценно постичь и построить без ее повседневного сопоставления с особостью зверя.

Но есть ли у человека что-то общее с растением? Коматозных больных иногда называют "овощ", "растение" (на иврите "цемах"). Неужели это единственное в человеке, что можно уподобить нашим хлорофилловым братьям по жизни?

Можно ли что-то понять и усвоить, сопоставив человека с деревом, далеко не близким родственником человека по иерархии всего живого?

Несомненно. С одной стороны, это возможно по общим соображения: ведь "верхнее" и "нижнее" обыкновенно некоторым образом все же смыкаются, а с другой - это уподобление делает и сама еврейская традиция.

Известное выражение "человек - древо полевое" является некоторым парафразом того "отрицательного" сравнения человека с деревом, которое делается Торой: "разве полевое дерево - это человек…" (Дварим 20:19)

Итак, как мы видим, что несмотря на то, что сопоставление человека и дерева исходно отрицательное ("разве можно полевое древо уподобить человеку?"), мудрецы все же представили его положительно, то есть признали, что проведение аналогии между деревом и человеком правомерно. Впрочем, имеются и иные изречения, связывающие человека с деревом, например: "И будет он, как дерево, посаженное при потоках воды" (Теилим, 1:3).

Как бы то ни было, сравнение с деревом позволяет получить дополнительное представление и о самом человеке, и о его путях служения Всевышнему.

Мы и наши корни

Сопоставление человека с деревом трактуется по-разному. Например, рав Штайнзальц в этой связи пишет: "Каждое дерево растет из земли как ее создание, и у каждого человека есть почва, питающая его. И как дерево чахнет и умирает, утратив связь с землей, так погибает и человек, утратив связь с окружающими. Применительно к индивидууму одна из главных проблем современного человека - отчуждение. Личное одиночество и общая разобщенность людей в наше время - следствие того, что человек не "укоренен в почве".

Между тем в глаза бросается еще одна аналогия: биологическая анатомия дерева является некоей наглядной схемой человеческой анатомии духа.

Любуясь кронами деревьев, мы редко вспоминаем о том, что где-то под землей совершенно невидимо для нас ветвится такое же по размерам древо его корневой системы. Действительно, корни почти зеркально отражают крону: чем глубже в землю уходит корень, тем роскошнее крона и тем сочнее древесный плод, но сама нижняя сторона дерева остается сокрытой от наших глаз.

Но то же и человек - чем более он наполнен чувствами, чем глубже зарождается его "йецер", тем изысканней плоды его духовной работы, тем подлинней его человечность. В этом отношении позволительно сказать, что с деревом схож не человек вообще, а именно праведник, как сказано: "Праведник, как пальма расцветет, как кедр в Ливане возвысится" (92:13), что хорошо видно из притчи из трактата "Сукка" (52.а): "В будущем Пресвятой приведет злое побуждение и убьет его на глазах праведных и нечестивых. Праведным он покажется высокой горой, а нечестивым - ниточкой с волос. Те и другие будут плакать. Праведники плачут и говорят: "Как смогли мы одолеть такую высокую гору?". А нечестивцы плачут и говорят: "Как это мы не могли одолеть такую тоненькую ниточку?".

Если человек терпелив, если он полон смирения, то у многих возникает ощущение, что он таков сам по себе, что такова его природа. На самом же деле - это всегда плод серьезной работы. Только когда страсти уходят глубоко внутрь и оттуда питают дух жизненной силой, только тогда крона человеческих достоинств достигает своих вершин. Корень растения - это его воля к жизни, это его "йецер", его одержимая устремленность, которая пробиваясь на десятки метров вглубь почвы, находит источник вод.

"Йецер" - воля человека - это корень его самого, но она напрямую связана с "закалкой", сопряжена с глубиной тех страстей, в борьбе с которыми ей удалось выстоять.

Но не только к "йецеру" сводится "коренная система" человека, с не меньшим основанием ей можно уподобить подсознательную сферу, которую в следующих словах характеризует Виктор Франкл:

"Слой подсознательной духовности содержит источники и корни всего сознаваемого. Другими словами: мы знаем и признаем не только бессознательное в виде влечений, но и духовное бессознательное, и в нем мы видим несущую основу всей сознательной духовности. "Я" не находится во власти "Оно", но дух покоится на бессознательном.

Теперь, для того чтобы более детально пояснить, что мы имеем в виду под "духовным бессознательным", мы хотим воспользоваться в качестве модели феноменом совести.

То, что называют совестью, по сути, погружено в глубины бессознательного, коренится в подсознательной основе. Ведь большие и подлинно экзистенциальные решения в жизни человека всегда нерефлексируемы и тем самым неосознанны; истоки совести восходят к бессознательному.

В этом смысле совесть можно назвать также иррациональной; она алогична или, еще точнее, дологична. Ведь подобно тому, как существует донаучное и онтологически предшествующее ему дологическое познание бытия, так существует и доморальное постижение ценности, которое принципиально предшествует любой эксплицитной морали. Это и есть совесть.

Если мы, однако, зададим себе вопрос, почему совесть функционирует обязательно иррационально, то нам необходимо учесть следующий факт: сознанию открыто сущее, совести же открыто не сущее, а скорее, напротив, то, что еще не существует, а лишь должно существовать".

К содержанию

© Netzah.org