Арье Барац. НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ



АРЬЕ БАРАЦ

Недельные чтения Торы
Праздники и даты


К содержанию

Пурим

ПОМНИТЬ НЕЛЬЗЯ ЗАБЫТЬ («Захор» 5772 - 01.03.2012)

Парадоксальная заповедь

В эту субботу наряду с недельной главой «Тецаве» читается также глава «Захор» - фрагмент из книги Дварим (25.17-19): «Помни, что сделал тебе Амалек на пути, когда выходили вы из Египта. Как он встретил тебя на пути и перебил позади тебя всех ослабевших, а ты был изнурен и утомлен, и не побоялся он Бога. И вот, когда успокоит тебя Господь, Бог твой, от всех врагов твоих со всех сторон, на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел для владения ею, сотри память об Амалеке из поднебесной; не забудь».

Раши в следующим образом разъясняет значение слов: «сотри память об Амалеке»: «Истреби и мужчину и женщину, и дитя и младенца, и быка и агнца (см. I Шмyэль15, 3), чтобы не упоминалось имя Амалека даже в связи со скотиной, чтобы не сказали: Это животное принадлежало Амалеку".

Итак, заповедь «стирания памяти» об Амалеке в своем первичном буквальном значении предполагает полное истребление этого народа. Истребление, которое было предписано царю Шаулю, и которое он выполнил не со всей строгостью, в результате чего Амалек сохранился, смешался с другими народами, но при этом, по-прежнему, не боясь Бога, стремится уничтожить Израиль.

Важно подчеркнуть, что даже в древние времена эта заповедь уничтожения не носила абсолютного характера. Во всяком случае, она не отрицает в амалекитянах свободу выбора, в том числе их возможность и право принять иудаизм. Так Рамбам в «Гилхот малахим» (6) пишет, что прежде чем начать войну с любым народом, следует предложить условие мира. Но это общее положение он отдельно повторяет также и по отношению к семи ханнанейским народам и Амалеку: «если они отказываются жить в мире - заключает Рамбам, - их уничтожают». Таким образом, по Рамбаму, уничтожение Амалека не является чем-то безусловным – Амалек обладает свободой выбора, он волен отказаться от идеи уничтожения евреев, и тем самым сохранить себе жизнь.

Как бы то ни было, война с Амалеком - это оборонительная война, крайняя жестокость которой является эквивалентной ответной мерой. Понятно, что в современных условиях, когда Амалек этнически никак не идентифицируется, буквальное значение заповеди потеряло силу, и «стирание памяти» скорее сводится к обратному - к постоянному воспоминанию о том, «что сделал тебе Амалек».

Выглядит это достаточно абсурдно. Заповедь – в ее состоянии на сегодняшний день - как будто делает невозможным собственное исполнение! Ведь если даже скот амалекитян следовало истребить, чтобы не было повода сказать "Это животное принадлежало Амалеку", то как же тогда быть с тем, что слово «Амалек» записано в Торе, в Вечной книге, ни одно из слов которой никогда не сотрется? («запиши сие себе на память в книгу» Шмот 17:14)

Как можно элиминировать память о том, о котором из года в год приходится читать: «помни.... сотри память об Амалеке из поднебесной; не забудь»? Ведь это то же самое, что повеление: «помнить нельзя забыть».

Все встанет на свои места, если мы обратим внимание, что исходно заповедь «стирания памяти» предполагает также и ее – этой памяти - ясность и твердость: «Помни, что сделал тебе Амалек». Таким образом «стирание памяти» предполагает постоянное воспоминание, подразумевает постоянное противостояние «травмирующему фактору», в противном случае «стирание памяти» превратилось бы в то, что Фрейд назвал «вытеснением».

Вклад Фрейда

В самом деле, человек не желает фиксироваться на неприятностях, он стремится «отвлечься», он ищет развлечений, и порой в самом деле утрачивает всякую память о постигшей его беде. Однако достигнутая беспечность не дается ему даром. Как показал Фрейд, травмирующий фактор никуда не исчезает, и, переместившись из сознательной сферы в область бессознательного, он становится источником всевозможных недугов.

Причем борьба с этими недугами ведется прежде всего средствами выяснения истины, средствами воспоминания. «Вспомни, что тебе сделали другие, вспомни, что ты сделал другим» - внушает Фрейд своим пациентам, и путем мужественного противостояния избавляет их от болезней. В одной из своих лекций Фрейд приводит следующий пример того, что он назвал «вытеснением»: «Молодая девушка, недавно потерявшая любимого отца, за которым она ухаживала, проявляла к своему зятю, за которого только что вышла замуж ее старшая сестра, большую симпатию, которую, однако, легко было маскировать под родственную нежность. Эта сестра пациентки заболела и умерла в отсутствие матери и нашей больной. Отсутствующие поспешно были вызваны, причем не получили еще сведений о горестном событии. Когда девушка подошла к постели умершей сестры, у нее на один момент возникла мысль, которую можно было бы выразить приблизительно в следующих словах: теперь он свободен и может на мне жениться. Мы должны считать вполне достоверным, что эта идея, которая выдала ее сознанию несознаваемую ею сильную любовь к своему зятю, благодаря взрыву ее горестных чувств в ближайший же момент подверглась вытеснению. Девушка заболела. Наблюдались тяжелые истерические симптомы. Когда я взялся за ее лечение, оказалось, что она радикально забыла описанную сцену у постели сестры и возникшее у нее отвратительно эгоистическое желание. Она вспомнила об этом во время лечения, воспроизвела патогенный момент с признаками сильного душевного волнения и благодаря такому лечению стала здоровой.

Пожалуй, я решусь иллюстрировать вам процесс вытеснения и его неизбежное отношение к сопротивлению одним грубым сравнением, которое я заимствую из настоящей нашей ситуации. Допустите, что в этом зале и в этой аудитории, тишину и внимание которой я не знаю как восхвалить, тем не менее находится индивидуум, который нарушает тишину и отвлекает мое внимание от предстоящей мне задачи своим смехом, болтовней, топотом ног. Я объявляю, что я не могу при таких условиях читать далее лекцию, и вот из вашей среды выделяются несколько сильных мужчин и выставляют после кратковременной борьбы нарушителя порядка за дверь. Теперь он «вытеснен», и я могу продолжать свою лекцию. Для того чтобы нарушение порядка не повторилось, если выставленный будет пытаться вновь проникнуть в зал, исполнившие мое желание господа после совершенного ими вытеснения пододвигают свои стулья к двери и обосновываются там, представляя собой «сопротивление». Если вы теперь, используя язык психологии, назовете оба места (в аудитории и за дверью) сознательным и бессознательным, то вы будете иметь довольно верное изображение процесса вытеснения».

Фрейд был атеистом, видящем в человеке сумму психологических механизмов, при этом некоторые его конкретные гипотезы, объясняющие загадки религий и человеческого поведения (например, Эдипов комплекс), весьма спорны. Однако при этом Фрейд с невиданной ясностью раскрыл и развил ряд положений, которые на протяжении веков являлись достоянием иудаизма, в частности идею пагубности подавления желаний и инстинктов. Так, Виленский Гаон писал: «Даже тот, чья натура дурна, не должен во всем идти против своей природы, ибо это у него не выйдет. Но следует приучать себя идти прямым путем в соответствии со своей природой. Например, тот, кто родился под знаком Марса, непременно прольет кровь. Но он может стать резником – путь среднего человека, или моэлем – путь праведника, и не стать грабителем. И об этом написано: «Воспитывай юношу в соответствии с его путем, и даже когда состарится – не свернет с него» (Мишлей 22:6), «Эвен щлема» (1:7).

Чтение главы «Захор» также является хорошим примером на эту тему. Эта практика ясно свидетельствует о том, что иудаизм не только издавна учитывал сосуществование сознательной и бессознательной сфер, но и знал, как они взаимодействуют.


К содержанию









© Netzah.org